Я не поклонник радости предвзятой,Подчас природа – серое пятно.Мне, в опьяненьи легком, сужденоИзведать краски жизни небогатой.Играет ветер тучею косматой,Ложится якорь на морское дно,И бездыханная, как полотно,Душа висит над бездною проклятой.Но я люблю на дюнах казино,Широкий вид в туманное окноИ тонкий луч на скатерти измятой.И, окружен водой зеленоватой,Когда, как роза, в хрустале вино,—Люблю следить за чайкою крылатой! 1912
Шарманка, жалобное пеньеТягучих арий, дребедень —Как безобразное виденье,Осеннюю тревожит сень...Чтоб всколыхнула на мгновеньеТа песня вод стоячих лень,Сентиментальное волненьеТуманной музыкой одень.Какой обыкновенный день!Как невозможно вдохновенье —В мозгу игла, брожу как тень.Я бы приветствовал кременьТочильщика – как избавленье:Бродяга – я люблю движенье.1912
* * *Паденье – неизменный спутник страха,И самый страх есть чувство пустоты.Кто камни нам бросает с высоты,И камень отрицает иго праха? И деревянной поступью монахаМощеный двор когда-то мерил ты:Булыжники и грубые мечты —В них жажда смерти и тоска размаха! Так проклят будь, готический приют,Где потолком входящий обмороченИ в очаге веселых дров не жгут.Немногие для вечности живут,Но если ты мгновенным озабочен —Твой жребий страшен и твой дом непрочен! 1912
* * *Пусть в душной комнате, где клочья серой ватыИ склянки с кислотой, часы хрипят и бьют—Гигантские шаги, с которых петли сняты,—В туманной памяти виденья оживут.И лихорадочный больной, тоской объятый,Худыми пальцами свивая тонкий жгут,Сжимает свой платок, как талисман крылатый,И с отвращением глядит на круг минут...То было в сентябре, вертелись флюгера,И ставни хлопали, но буйная играГигантов и детей пророческой казалась,И тело нежное – то плавно подымалось,То грузно падало: средь пестрого двораЖивая карусель без музыки вращалась! 1913
Румяный шкипер бросил мяч тяжелый,И черни он понравился вполне.Потомки толстокожего футбола:Крокет на льду и поло на коне.Средь юношей теперь по старинеЦветет прыжок и выпад дискобола,Когда сойдутся, в легком полотне,Оксфорд и Кембридж – две приречных школы.Но только тот действительно спортсмен,Кто разорвал печальной жизни плен:Он знает мир, где дышит радость, пенясь...И детского крокета молотки,И северные наши городки,И дар богов – великолепный теннис! 1913
Valle che de’lamenti miei se’piena...[9]
Речка, распухшая от слез соленых,Лесные птахи рассказать могли бы;Чуткие звери и немые рыбы,В двух берегах зажатые зеленых;Дол, полный клятв и шепотов каленых;Тропинок промуравленных изгибы;Силой любви затверженные глыбыИ трещины земли на трудных склонах:Незыблемое зыблется на месте.И зыблюсь я... Как бы внутри гранитаЗернится скорбь в гнезде былых веселий,Где я ищу следов красы и чести,Исчезнувшей, как сокол, после мыта,Оставив тело в земляной постели.Ноябрь 1933 – январь 1934
Как соловей сиротствующий славит
Quel rosignuol che si soave piague...[10]
Как соловей сиротствующий славитСвоих пернатых близких, ночью синей,И деревенское молчанье плавитПо-над холмами или в котловине, — И всю-то ночь щекочет и муравитИ провожает он один, отныне, — Меня, меня: силки и сети ставитИ нудит помнить смертный пот богини...О, радужная оболочка страха!Эфир очей, глядевших в глубь эфира,Взяла земля в слепую люльку праха.Исполнилось твое желанье, пряха,И, плачучи, твержу: вся прелесть мираРесничного недолговечней взмаха.Ноябрь 1933 – январь 1934
Когда уснет земля и жар отпышет
I di miei piu leggier che nessun cervo...[11]
Когда уснет земля и жар отпышетИ на душе зверей покой лебяжийХодит по кругу ночь с горящей пряжейИ мощь воды морской зефир колышет.Чую, горю, рвусь, плачу – и не слышитВ неудержимой близости, все та же,Целую ночь, целую ночь на страже!И вся как есть далеким счастьем дышит.Хоть ключ один – вода разноречива:Полужестка, полусладка. УжелиОдна и та же милая двулична?Тысячу раз на дню, себе на диво,Я должен умереть на самом делеИ воскресаю так же сверхобычно.Декабрь 1934
А. Скрябин
Опять струнных ногтей повиликаПоднимет рояля лаковый парусИ качнет по буграм басов и крикаИстерику, полыхающую из яруса в ярус.И когда под ножами клавишОт сочных болью царапинСердце повиснет на нитке,Как вырванный глаз,Каждый ты исступленно восславишь:Прощенья! Осанна!Александр Скрябин — ЗемлевращеньяЭкстаз.* * *Бактерия! Madame Бактерия!Я очень... Я прошу... знаете...Я расцелую ваши формы серые,Только не майте!Конечно, я очень рад вам...И даже... Вы не верите клятвам?Я льстец? Ничего подо...Я поперхнулся вовсе не от подлизывания.Мне ведь только Хочется туда,Вон, где труба, и провода,И фасадов столько да полстолько...А?.. Милая, многоуважаемая Бактерия,Вы все-таки вотируете недоверие?..Больница. Дифтерит.
1914
Томик, налитый прошлым,Соками глаз пахать.Ольге легли к подошвамЛьготные глины стиха.Ясные явства ЯснышуЯ сношу.И новою ношею шеюСветло одев,В завтра ступаю и слушаю,Что говорят двеПрежниеТе ж:Ясныша ближние нежниИ мятеж.
