меня осталось несколько незавершенных дел.

– Почему именно меня? Я хочу сказать… почему вы думаете, что я смогу вам помочь?

– Потому что, как раз когда я стал подумывать о том, чтобы кого-нибудь нанять, твое имя громко прозвучало в связи с делом Веннерстрёма. Я ведь знал, кто ты. Возможно, еще и потому, что когда-то в раннем детстве ты сидел у меня на коленях. – Он протестующе замахал рукой. – Нет, пойми меня правильно. Я не рассчитываю, что ты будешь помогать мне из сентиментальных соображений. Я просто объясняю, почему у меня возникло побуждение связаться именно с тобой.

Микаэль дружелюбно рассмеялся:

– М-да, на коленях, которых я совершенно не помню. Но откуда вы узнали, кто я такой? Я хочу сказать, что дело ведь было в начале шестидесятых.

– Извини, но ты меня неправильно понял. Вы переехали в Стокгольм, когда твой отец получил должность руководителя мастерской на заводе «Зариндерс меканиска». Это было одно из многих предприятий, входивших в концерн «Вангер», и на эту работу его устроил я. У него не было образования, но я знал, на что он способен. В те годы мы с твоим отцом неоднократно встречались, когда у меня бывали дела на «Зариндерс». Близкими друзьями мы не были, однако всегда останавливались побеседовать. В последний раз я видел его за год до кончины, и тогда он рассказал мне, что ты поступил в Высшую школу журналистики. Он очень тобой гордился. Вскоре после этого ты прославился на всю страну в связи с бандой грабителей – Калле Блумквист и все такое. Я следил за тобой и за эти годы прочел много твоих статей. Кстати, я довольно часто читаю «Миллениум».

– Хорошо, понятно. Но что именно вы хотите, чтобы я сделал?

Хенрик Вангер опустил взгляд на руки и затем сделал несколько глотков кофе, словно ему требовалась маленькая передышка, прежде чем наконец подойти к сути дела.

– Микаэль, перед тем как начну рассказывать, я хотел бы заключить с тобой соглашение. Мне надо, чтобы ты сделал для меня две вещи. Одна из них является скорее предлогом, вторая – собственно делом.

– Какое соглашение?

– Я расскажу тебе историю в двух частях. В первой речь пойдет о семье Вангер. Это предлог. История будет длинной и мрачной, но я постараюсь придерживаться только чистой правды. Вторая часть представляет собой непосредственно мое дело. Думаю, что временами мой рассказ будет казаться тебе… безумным. Мне надо, чтобы ты выслушал мою историю до конца – все то, что я от тебя хочу и что я тебе предлагаю, – прежде чем примешь решение, возьмешься ты за эту работу или нет.

Микаэль вздохнул. Было очевидно, что Хенрик Вангер не намерен кратко и четко изложить свое дело и отпустить его на вечерний поезд. Можно не сомневаться, что если он позвонит Дирку Фруде с просьбой отвезти его на станцию, машина не заведется из-за мороза.

Старик, должно быть, потратил много времени, обдумывая, как поймать его на крючок. Микаэль заподозрил, что все происходившее с момента, когда он ступил в кабинет, было хорошо срежиссированным спектаклем. Для начала пускается в ход неожиданность: он, оказывается, встречался с Хенриком Вангером в детстве, потом ему показывают фотографию родителей, упирая на то, что его отец и Хенрик Вангер были друзьями, произносят лестные слова о том, что старик знал, кто такой Микаэль Блумквист, и годами издали следил за его карьерой… Все это, возможно, и содержало зерно истины, но вместе с тем соответствовало элементарному психологическому расчету. Иными словами, Хенрик Вангер был прекрасным манипулятором с многолетним опытом общения за закрытыми дверьми с куда более крутыми людьми. Не случайно он стал одним из ведущих промышленных магнатов Швеции.

Микаэль пришел к выводу, что Хенрик Вангер желает от него чего-то такого, чего ему, вероятно, делать совершенно не захочется. Оставалось только выведать, о чем идет речь, поблагодарить и отказаться. И постараться успеть на вечерний поезд.

– Извините, так дело не пойдет, – сказал он и взглянул на часы. – Я пробыл здесь уже двадцать минут. Даю вам ровно тридцать минут, чтобы рассказать все, что сочтете нужным. Затем я вызываю такси и еду домой.

На мгновение Хенрик Вангер выбился из роли добросердечного патриарха, и Микаэль почувствовал в нем того беспощадного руководителя производства, каким он бывал в годы своего величия, когда ему приходилось одолевать сопротивление или разбираться с каким-нибудь строптивым новым членом правления. Его рот скривился в горькой усмешке:

– Понятно.

– Все очень просто. Не надо ходить вокруг да около. Скажите, что вы хотите, чтобы я сделал, и я решу, возьмусь я за это или нет.

– Вы хотите сказать, что если я не сумею уговорить вас за тридцать минут, то не смогу это сделать и за тридцать дней.

– Что-то в этом роде.

– Но мой рассказ долог и сложен.

– Сократите и упростите. В журналистике так принято. Двадцать девять минут.

Хенрик Вангер поднял руку:

– Хватит. Ваша мысль мне ясна. Но преувеличение – это всегда психологический просчет. Мне нужен человек, умеющий проводить исследования и критически мыслить, и к тому же независимый. Думаю, вы именно такой человек, и это не лесть. Хороший журналист, разумеется, должен обладать этими качествами, а я прочел вашу книгу «Тамплиеры» с большим интересом. Другое дело, что я остановил свой выбор на вас, поскольку был знаком с вашим отцом и знаю, кто вы такой. Если я правильно понимаю, после дела Веннерстрёма вы оказались уволенным из журнала или, во всяком случае, ушли по собственному желанию. Это означает, что в настоящее время у вас нет постоянной работы, и не требуется большого ума, чтобы понять, что вы, по всей видимости, испытываете финансовые затруднения.

– И вам предоставляется удобный случай воспользоваться моим положением, вы это хотите сказать?

– Может, и так. Но, Микаэль, – можно, я буду называть вас Микаэлем? – я не намерен вам лгать или выискивать ложные причины. Для такого я слишком стар. Если вам не по душе то, что я говорю, можете послать меня подальше. Тогда мне придется подыскать кого-нибудь другого, кто захочет на меня поработать.

– Хорошо, но в чем заключается работа, которую вы хотите мне предложить?

– Что вам известно о семье Вангер?

Микаэль развел руками:

– Ну, в основном то, что я успел прочесть в Интернете, после того как в понедельник мне позвонил Фруде. В ваше время «Вангер» был одним из мощнейших промышленных концернов Швеции, а сейчас его масштаб значительно сократился. Генеральным директором является Мартин Вангер. Да, я знаю еще кое- что, но к чему вы клоните?

– Мартин… он хороший человек, но по большому счету не боец. Он не способен руководить концерном в кризисной ситуации. Мартин хочет проводить модернизацию и специализацию – что, по сути, правильно, – но ему с трудом удается продвигать свои идеи и еще труднее обеспечивать финансирование. Двадцать пять лет назад концерн «Вангер» являлся серьезным конкурентом империи Валленбергов. В Швеции на нас работали сорок тысяч человек. Концерн обеспечивал работой и доходами всю страну. Сегодня большинство этих рабочих мест находится в Корее или Бразилии. На данный момент у нас трудится около десяти тысяч человек, а через год-два – если Мартин не расправит крылья – мы, возможно, опустимся до уровня предприятия с пятью тысячами работников, занятых в основном на мелких производствах. Иными словами, концерн «Вангер» вот-вот отправится на свалку истории.

Микаэль кивнул. Рассказанное Хенриком Вангером в общих чертах совпадало с выводами, которые он сделал сам, посидев несколько минут за компьютером.

– Концерн «Вангер» по-прежнему в чистом виде семейное предприятие, одно из очень немногих в стране. Около тридцати членов семьи являются мелкими совладельцами разного масштаба. Это всегда было силой концерна, но и главной его слабостью.

Хенрик Вангер сделал театральную паузу и заговорил с напором в голосе:

– Микаэль, вопросы вы сможете задать мне потом, но я хочу, чтобы вы поверили мне на слово, если я