В его глазах я видела черно-белый будуар, череду пустых воспоминаний, долгие бесплодные годы, вечное горе. Я видела одиночество, безмерное и всеохватывающее, как его крылья. Я знала радость их единения и отчаяние расставания.

Но я больше не доверяла выражению лиц. Я потянулась чутьем ши-видящей, усилив его амулетом, и потребовала показать мне правду.

Она все еще оставалась фавориткой. Смертной возлюбленной Короля, той, по которой он сходил с ума, из-за кого создал «Синсар Дабх» и отвернулся от своей расы.

— Ее смерть позволит мне заполучить Истинную Магию. Я пощадил ее, чтобы убить у тебя на глазах, прежде чем уничтожить тебя. На этот раз, когда увидишь ее мертвой, знай, что это не иллюзия.

Король ничего не ответил, и Круус нетерпеливо добавил:

— Не хочешь узнать, как я это сделал, упрямый старый козел? Нет? Ты всегда молчишь, если неравнодушен к теме. В тот день, когда ты отправился сражаться с Королевой, я принес фаворитке твой очередной гениальный эликсир, но заменил его другим зельем, которое зачерпнул из котла забвения. Она стояла в твоем будуаре, а я стирал память о тебе. А когда она все забыла, я нагнул ее над твоей кроватью и трахнул. Я спрятал ее от тебя там, где ты не стал бы ее искать. При Дворе Светлых. Заняв место В'лейна, я притворился, что люблю эту смертную. Со временем придворные выпили из котла и все забыли, Принцессы Видимых набрали силу и были замещены, а она стала одной из нас. Я достиг того, чего не смогли дать твои эликсиры. Время в Фейри, наши зелья, образ жизни сделали ее Фейри. Разве не забавно? И настал день, когда она набрала столько силы, что стала нашей Королевой. Она всегда была там — живая, — но ты даже не взглянул на нее. Я держал ее в месте, в которое надменный Король Невидимых точно не явился бы. Ты трахался, со своими сожалениями, а я трахал твою суку. Твоя фаворитка стала моей любовницей, моей королевой. А теперь ее смерть сделает меня тобой.

Глаза Короля были печальны.

— Более, чем ты можешь себе представить, если это так. Но на твоем пути стою не я. — Он покосился на меня.

Я распахнула глаза и помотала головой.

— Что ты пытаешься сделать? Заставить его убить меня? Я ему не помеха.

— Наша магия предпочитает женщин. Уверен, что она выберет тебя.

— У меня «Синсар Дабх», — сказал Круус. — А у нее нет. Король рассмеялся.

— Ты думаешь, что станешь мной. Она станет ею. Это вероятнее всего.

Я была в ужасе. Я начала догадываться, что он имел в виду, и мне это совсем не нравилось.

— Возможно, Бэрронс станет Круусом. И кто кого тогда будет осуждать?

— Бэрронс не станет Войной! — выпалила я.

— Или мной. Вся соль в нюансах. — Король посмотрел на фаворитку в руках Крууса. — Но все это не важно. Со мной пока не покончено.

Она исчезла.

— Какого...

Руки Крууса опустели. Он ринулся вперед и натолкнулся на невидимый барьер. Сузив глаза, он начал читать заклятие, и от его голоса заледенела кровь. Он звенел, как истинный Принц Невидимых.

Король взмахнул рукой, и Круус замолчал.

Сузив глаза, Король начертил в воздухе сложный символ. Ничего не случилось. Круус снова зазвенел. Король заставил его замолчать.

Круус призвал руну и бросил ее в Короля. Руна ударилась о невидимый барьер и упала. Он швырнул еще с десяток. С тем же результатом. Я словно наблюдала за дракой между мужчиной и женщиной, когда мужчина просто пытается не позволить женщине слишком уж навредить самой себе.

Круус отшатнулся, и за его спиной начали расправляться крылья. Бархатные, черные, огромные, они обрамляли тело такой красоты, что я почувствовала влагу на щеках. Длинные черные волосы струились по его плечам, под бронзовой кожей переливались яркие цвета.

Я коснулась лица и взглянула на свои окровавленные пальцы.

Меня восхищало его темное величие. Я знала, почему Войну не только боялись, но и обожествляли. Мне было известно, на что похоже объятие его крыльев и каково это — ощущать его внутри.

Король наблюдал за ним, и в его глазах светилась отцовская гордость.

Круус пытался уничтожить его, а он им гордился.

Как отец, который глядит на ребенка, отвинтившего запасные колесики от велосипеда и впервые пытающегося ехать без них.

И я поняла, что у Крууса нет шансов победить, пока Король не устанет от жизни.

Дело было не в том, хватит ли Королю сил, — он всегда был самым могущественным из Фейри.

Истинная опасность заключалась в том, хватит ли ему интереса.

Он смотрел на существование совсем не так, как мы. То, что нам казалось разрушением и поражением, для него — как и для Книги, которую он создал, — было актом творения, отсроченным во времени.

Кто знает? Возможно, он прав.

Но мне хотелось существовать здесь и сейчас, и я боролась за это. Я не видела и не желала видеть жизнь с высоты птичьего полета. Мне нравилось скакать на собачьих лапах, взбивать опавшие листья и рыться в весенней земле, вдыхая ее богатый аромат. Мне нравилось жить. Настолько нравилось, что полет я без сожалений оставляла крылатым.

Я потянулась за копьем. Оно было в ножнах. И, как я теперь поняла, оно было там и во время встреч с лжеВ'лейном. Исчезновение копья было лишь частью его сложной иллюзии. Он, как Невидимый, не мог коснуться копья, но мог погибнуть, поэтому при встрече зачаровывал меня, и мне казалось, что копья в ножнах нет. И то, что в церкви я направила копье на себя, тоже было иллюзией Темных Принцев.

Я этого не делала. Но выбросила оружие, поскольку поверила их магии. Я могла бы убить их в ту ночь. Сила всегда была под рукой, во мне. Если бы только я это знала...

Я убью его сейчас.

— Даже не думай, — сказал Король Невидимых.

— Он отнял твою фаворитку. Инсценировал ее смерть. Он изнасиловал меня!

— Все хорошо, что хорошо кончается.

— Ты что, смеешься?

Он посмотрел на фаворитку.

— Сегодня весело.

Внезапно луна и мегалиты пропали. Мы снова оказались в пещере.

Круус звенел, его крылья развернулись во всей своей красе, глаза сияли праведным гневом, губы растянулись в оскале.

Король так его и заморозил.

Обнаженный ангел мести был заключен в прозрачный кристалл. Черно-синие прутья клетки выстрелили из пола, замыкая его темницу.

Зря я не сказала Королю, что Крууса нужно одеть.

Или сделать лед непрозрачным, чтобы его не видели. Спрятать эти восхитительные бархатные крылья. Погасить золотой ореол.

Сделать его менее... сексуальным, эротичным. Но вы знаете, что говорят про тех, кто крепок задним умом.

Король обратился к Кэт:

— Теперь это ваша «Синсар Дабх».

— Нет! Мы не хотим!

— Она вырвалась по вашей вине. На сей раз храните ее лучше.

Я услышала голос Бэрронса:

— МакКейб? Какого черта ты тут делаешь?

В пещере начали материализовываться люди. МакКейб в белом костюме, знакомый мне по «Касабланке»; похожий на лепрекона клерк, встретивший меня за стойкой «Кларин-хауса»; газетчик с