повелел ему под страхом казни немедля все рассказать. На это раб отвечал: «Раз вы того желаете, давайте укроемся от посторонних глаз». Удалились они тогда во внутренние покои. И раб сказал там: «Господин мой, и в вашей власти, и вы вправе поступить со мной, как со своим рабом; казнить меня или миловать – на все ваша воля. Так знайте же: сегодня птица пропела о том, что вам не суждено более увидеть в живых одного из ваших сыновей. Погнавшись на охоте за большим оленем, он вместе с лошадью сорвался со скалы, и смерть тут же его настигла». Услышав это, государь почувствовал себя самым несчастным и обездоленным человеком на свете и поднял страшные стенания, ибо имел на то все причины. На его крики сбежались люди и, узнав в чем дело, стали причитать вместе с ним. Без промедления отправились они навстречу тем, кто нес с охоты тело погибшего королевского сына. При виде мертвого юноши весь народ неутешно заплакал, охваченный состраданием к отцу и к сыну. И поднялся тут великий плач во всем королевстве, ибо каждый стал оплакивать юношу. Похоронили его, как и подобало, со многими почестями и в великой скорби. Оправившись немного от постигших его бед, государь сидел однажды, в своих покоях и предавался размышлениям; и подумал он, что господь послал ему немало тяжких испытаний и что все на свете поправимо, от одной только смерти нет спасения: «а посему, я целиком вверяюсь твоей воле, господи, ибо я слуга твой». Смирился он и обрел утешение во всех постигших его несчастьях и в смерти сына своего. И тогда велел он позвать раба и сказал ему: «Я решил во всем положиться на волю господню и не желаю знать наперед, что со мной случится; поэтому я отпускаю тебя на волю, и ты можешь поступать, как тебе вздумается: уйти либо оставаться здесь». Раб попросил отпустить его, и король велел дать ему денег на дорогу; и отправился раб к себе на родину, а король остался жить в своем королевстве.

В те времена, когда король Франции вел великую войну против графа Фландрии[348] и когда произошли между ними две великие битвы, в которых погибло с обеих сторон множество славных рыцарей и прочего народу, причем королевское войско понесло большой урон, в те самые времена двое слепых стояли у дороги и просили милостыню неподалеку от Парижа. Один из них говорил другому: «Ты что скажешь? Я говорю, что победит король». Второй же отвечал такими словами: «Вот и нет, победит граф». А затем добавлял: «На все господня воля». И больше уже не спорил. Первый же не унимался, продолжая утверждать, что победит король. Один из рыцарей короля, проезжая со своим отрядом по этой дороге, остановился и стал слушать, о чем спорят слепые. Выслушав их пререкания, он вернулся во дворец и потехи ради поведал королю о том, как эти двое спорят целый день о нем и о графе. Король рассмеялся и, тотчас велев позвать одного из своих слуг, послал его разузнать, что за спор ведут эти слепые, что они за люди, а также послушать как следует, о чем они говорят. Слуга отправился туда, где стояли слепые, удостоверился во всем и, вернувшись, поведал о том королю. Тогда король послал за своим сенешалем и отдал ему приказание испечь два больших и пышных белых хлеба; и велел он один из них изготовить как обычно, а в другой, прежде чем печь, положить десять турских ливров и перемешать с тестом. Когда же эти два хлеба испекутся, слуга должен отнести их слепым и подать Христа ради; хлеб с запечеными монетами должен он отдать тому слепому, который говорит, что победит король, а другой, без монет, – тому, который говорит: «На все господня воля». Слуга в точности исполнил все, что приказал ему король. И вот наступил вечер, и слепые вернулись домой; тот, что получил обыкновенный хлеб, так сказал своей жене: «Женщина, господь подарил нас милостью, примем же ее». И с этими словами съели они хлеб, и показался он им весьма вкусным. А другой слепой, получивший второй хлеб, так сказал вечером своей жене: «Женщина, припрячем этот хлеб и не станем есть его, лучше продадим его завтра подороже, а поужинаем тем, что сегодня собрали». Когда на следующее утро слепые снова пришли на свое обычное место, тот, что съел свой хлеб, спросил у жены: «Не получил ли мой товарищ, который просит милостыню вместе со мной, такой же, как и я, хлеб от королевского слуги?» И она ответила: «Верно, получил». «Тогда подойди к его жене и узнай, съели они его или нет, и если не съели, купи у них этот хлеб, да денег не жалей, уж больно хорош был тот, что мы ели на ужин». «Неужели ты думаешь, что они не съели его, как это сделали мы?» – спросила жена. «Может статься, что и нет возможно они оставили его, чтобы выручить побольше денег, и не стали его есть, ведь он был такой большой, пышный да белый». Жена, послушавшись мужа, подошла ко второй женщине и спросила, съели ли они тот хлеб, что дал им вчера королевский слуга; а если нет, то не хотят ли они продать его. И та ответила: «Нет, не съели; я спрошу у мужа, хочет ли он продать его, как говорил вчера». Спросила она мужа, и он велел продать хлеб, но только ни в коем случае не дешевле, чем за четыре парижских гроша, ибо «он того стоит». Купила женщина тот хлеб и вернулась к своему мужу, и он сказал: «Вот и хорошо, сегодня мы поужинаем на славу, не хуже, чем вчера». Прошел и этот день, наступил вечер. Вернулись они домой. И тот слепой, что купил хлеб, сказал: «Сядем ужинать, жена». Но как только начала она резать хлеб, из первого же куска вывалился золотой, и пока она резала, из каждого куска вываливалось по золотому. Услышав, как они падают, слепой спросил, что это, и жена все ему рассказала. Тогда он сказал: «Режь дальше, пока счастье тебе улыбается». Рассказывают, что так она и резала, покуда не обнаружили они все десять золотых монет, которые король велел запечь в хлебе. Тут, говорят, слепой пришел в неописуемый восторг и сказал: «Вот видишь, жена, значит верно я говорю, что на все господня воля. Ты знаешь, что наш приятель целыми днями спорит со мной и говорит, что победит король, а я говорю, что на все господня воля? Этот хлеб вместе с золотыми должен был достаться нам, и никто на свете не мог бы отнять его у нас, ибо такова была воля господа». Отправились они спать, а наутро встали и пошли рассказывать новость второму слепому. Этим же утром король послал своего слугу разузнать, кому достались золотые монеты, ибо раньше, пока еще ни один из слепых не отведал хлеба, узнать это было невозможно. Королевский слуга укрылся в таком месте, что жены слепых не могли его заметить. Пришли слепые, стали на обычном месте, и тот, что купил хлеб у приятеля, завел с ним такой разговор: «А все же я снова скажу тебе, что на все господня воля; вчера я купил хлеб за четыре парижских гроша, а когда я разрезал его, то обнаружил десять золотых, и вот я прекрасно поужинал, да к тому же безбедно проживу теперь весь год». Услышав об этом, его товарищ, тот, что первым получил хлеб с монетами и не догадался разрезать его, а захотел выручить четыре гроша, чуть не умер от огорчения и обещал, что не станет больше спорить, ибо прав его приятель, когда говорит, что на все господня воля. Услышав все это, королевский слуга тотчас вернулся во дворец и поведал своему господину о том, как исполнил он его волю и как поступили с хлебом, полученным в дар от короля, оба слепых. Тогда король велел привести обоих и приказал им рассказать, как было дело: о том, как каждый из них получил хлеб от слуги, и как один продал свой хлеб другому, и как тот нашел в хлебе деньги, и о том, как они спорили прежде целыми днями, и тот, кто утверждал, что победит король, не получил денег, а достались они тому, кто говорил: «На все господня воля». Выслушав рассказ слепых, король отпустил их с миром и стал пировать со своими баронами и рыцарями, говоря: «Поистине этот слепой прав, на все господня воля, и сколько бы люди ни желали пойти ей наперекор, они перед ней бессильны». А история эта тому превосходный пример.

Однажды королева Кастилии послала своего рыцаря с тайным поручением по весьма важному делу; поехал он один, без всякой охраны, верхом на превосходном скакуне. И мчался он во весь опор через огромный лес, пока нежданно-негаданно не приключилось с ним несчастье: перескакивая через ров, лошадь его сорвалась и упала, да так неудачно, что выбраться наверх уже не могла. Сам рыцарь, благодарение богу, остался цел и невредим и принялся один-одинешенек что было сил тащить своего коня изо рва. Но дело никак не шло на лад, а вокруг не было никого, кто мог бы прийти на помощь. Досадно ему стало, что ничего у него не выходит, и пришел он от этого в сильное уныние. Но пути господни неисповедимы, и вот случилось так, что молодой английский король[349] охотился в тех местах верхом на могучем коне. В погоне за крупным оленем он забрался так далеко, что потерял из виду свою свиту и очутился в одиночестве. Тут увидел он рыцаря королевы, который сразу