— А мы о чем! — разом проговорили Уваров и Климович, посмотрев на священника.

— Ну, если так… То, честно говоря, для Бога разницы нет, какого цвета кожа у его паствы, во что она одета и что ему в дар преподносит. Главное, чтобы искренне верили в него и прославляли. — отец Михаил погладил свою бороду, перекрестился и поцеловал крест, висевший на груди. — Верховный жрец уаминка Иллайюк очень мудрый человек. Между нами состоялась духовная беседа, в результате которой мы пришли к тому, что Иисус Христос и Виракоча очень похожи. Они несут добро и просвещение. Инки же, верят богу Солнца — Инти, принося ему человеческие жертвы. Хотя их верхушка, все-таки верит в Виракоча!

— Не понял?! Батюшка!? Это, вы что, все это время нам мозги здесь пудрили, хотя все знали заранее? — недоуменно поднял брови Уваров.

— Ну, должен же я выслушать ваши аргументы! Слепо выполняют приказы только дураки и идиоты! — улыбнулся отец Михаил. — Нормальный человек обязан думать!

— Ох, отец Михаил! — подмигнул священнику Климович. — Мыслитца мне, что не всегда вы были служителем церкви!?

— Честь имею представиться. Штабс-капитан Кальницкий Михаил Игнатьевич. Это — в миру. В гражданской войне не участвовал. Посчитал великим грехом проливать православную кровь, поэтому в 1918 году принял духовный сан… — спокойно проговорил священник.

— Вы из белых? — удивился Олег. Признание священника оказалось для него полной неожиданностью.

— Нет. Я русский офицер, который не пожелал делить свой народ по цвету флага временных вождей. Если можно так выразиться. — уточнил отец Михаил. — В трудные для себя минуты человек всегда вспоминает о Боге, в независимости от своих политических взглядов. После того, что я увидел на войне, по-другому поступить не мог.

— Мы тут копья, понимаешь, ломаем, а батюшки уже давно договорились! — рассмеялся Климович. — И к какому заключению вы с Иллайюком пришли?

— Виракоча — посланник Христов, чему свидетель — крест у местных, но многое из его учения забылось ими. Мы с вами — дети Христовы, посланные сюда Спасителем отвести местных люд от схизматиков и принять их в лоно истинной веры — православия! — серьезно произнес священник.

— Отец Михаил, — Алексею Аркадьевичу захотелось узнать побольше о найденных между служителями веры точках соприкосновения. — А что вы скажите о кресте у местных?

— Равноконечный крест в окружности, носимый уаминками, имеет много общего с нашим крестом. Он как раз и называется греческим православным. Этот крест символизирует гармонию, созерцание, связь с Царством Небесным и соборность…

— А я читал, что крест очерченный окружностью является астрономическим знаком Земли. Этот символ использовался в различных культурах для разных целей, в том числе и как символ бога Солнца. — вставил Уваров. — Круг символизирует путь солнца по созвездиям, а крест — времена года, периоды солнцестояния и равноденствия.

— Крест — это спасение через жертву Христа, страдания, вера и искупление. Возникшая в глубинах тысячелетий и культур семантическая связь 'бессмертие — душа — птица — крест' выкристаллизовала языческое понимание этого символа как 'бессмертное солнце', а в христианском толковании — 'Бог, бессмертный светоч небесный'. Этим объясняется устойчивость иконографии многих Отцов церкви и святых, русских святителей, одеяния которых украшены правильными рядами этих символов. — пояснил отец Михаил. — Местные язычники еще не познали истинной веры, поэтому и находились в заблуждении. Но, я надеюсь, с божьей помощью и с вашей, приобщить их к православию.

— А жрецы-уаминка не будут возражать? — с опаской произнес Климович. — Не хватало нам еще тут религиозных войн…

— Нет, Алексей Аркадьевич, таких войн не будет. — успокоил командира священник. — Верховный жрец Иллайюк пообещал не мешать желающим принять православие…

— А как же их обряды и обычаи? Ведь они — языческие?! — поинтересовался Олег. — Как с этим быть?

— Да. Сразу это не изменишь. Местные обряды отражают сезонные изменения в природе этого мира и историю народа. Но если они не несут вреда здоровью человека, его душе, то пускай пока совершают, это же часть их культуры. Ведь остались в нашем народе Коляды, Купала и Масленица. Со временем эти пережитки пройдут и местный люд поймет силу истинной веры. — закончил отец Михаил.

За прошедшие два месяца, те из попаданцев, кто не ушел в поход на дикарей, а остался в Новоросске, развернули бурную деятельность.

Люди уже отошли от переживаний, постепенно втянулись в новые реалии и стали заниматься привычным для себя делом. У некоторых даже проявились такие таланты, о которых они сами раньше и не подозревали. Ни один не остался без дела. Все специалисты были распределены по бригадам или артелям. Если умелец был в единственном числе, то ему давали несколько помощников для обучения. Когда не хватало мужчин для выполнения определенной работы, то к ней привлекали женщин и даже детей, покрепче и посмышленей. Всем поставили соответствующие задачи, к выполнению которых люди приступили с большим рвением, за работой стараясь забыть о горечи утрат. На кон была поставлена их жизнь в новом мире, а не просто зарабатывание денег, которых здесь не было и в помине. Все произведенное вносилось в общую копилку и затем распределялось между всеми в зависимости от необходимости. Для попаданцев из сорок первого года такой способ ведения хозяйства был более привычен, чем для солдат и казаков из девятнадцатого, в основной массе ранее имевших свое отдельное хозяйство. Но и те сейчас не отказывались работать на общину, надеясь, что со временем удастся создать свои отдельные хутора. Путешественники во времени из двадцать первого века также старались внести свой вклад в налаживание новой жизни. Если кто и пытался отлынивать, то здесь уже действовал жесткий армейский принцип: не можешь — научим, не хочешь — заставим. Снисхождения ни к кому не было.

Пока другие воевали, в Новоросске сложилась новая хозяйственная элита.

Профессор Левковский, со своей группой, еще несколько раз ходил в горы за различными видами руд: меди, железа, цинка, олова и других, найденных ранее. В его группу включили саперов, которые с помощью взрывчатки подрывали горную породу. Сначала руду вывозили лошадьми на подводах, но в последний раз решили отправить грузовики: три ЗИС-5 и Опель, работающие уже на спирте. За один рейс автомобили привезли руды больше, чем лошади с подводами за предыдущие ходки. Всего старались заготовить побольше, до начала сезона дождей.

Но на этом подобные походы не ограничивались. Продолжался поиск новых месторождений полезных ископаемых и заодно производилась разведка местности. Исследуя прилегающие к долине горные хребты и ущелья, удалось найти залежи каменного угля с сопутствующими минералами. Также наткнулись на заброшенные золотой и серебряный рудники.

Бывший хозяин турфирмы — 'новый украинец' Слащенко, сдержал слово. Он, как и обещал, с помощью кузнецов и мастеровых, изготовил необходимое оборудование для получения из древесных отходов спирта, дегтя и скипидара. Благодаря этому, удалось заготовить достаточное количество спирта, что позволило использовать автомобили, не боясь дефицита горючего. Правда объемы конечного продукта пока были невелики, но со временем попаданцы надеялись расширить производство. А для изготовления спирта в медицинских целях, Слащенко соорудил отличный самогонный апарат.

После доставки в Новоросск первой партии нефти, весь 'научно-инженерный состав' новороссов принялся за изготовление оборудования для перегонки нефти на фракции.

Увеличению производства древесного спирта должна была поспособствовать и лесопилка, построенная на горной реке, впадающей в озеро. Место для лесопилки выбрали удачное. Кругом густой лес, как сырье и древняя дорога, по которой путешественники во времени попали в эту долину, ведущая прямо в Новоросск. Из рессор полуторки изготовили пилы, укрепив их на станок с рамой. Рядом построили просторный сарай для столярного цеха. На речке соорудили плотину, установив на ней два водяных колеса.