должен знать покоя, хотя сегодня он был малолюдным, более того — практическим пустым. Американские власти замораживали гражданские воздушные перевозки. Замечательно, значит, они действительно напуганы. Но этого мало, сегодня столица Соединенных Штатов должна погрузиться в ужас и тьму настолько, чтобы ни о чем другом правительство и думать не могло. И Экзукатор позаботится, чтобы местные жители получили достаточную порцию ощущений…

Проводив взглядом взлетающий самолет с «камикадзе» у штурвала, Экзукатор снял с пояса спутниковый телефон, набрал номер и произнес лишь одно слово: «Действуй». Затем второй, третий, всего семь номеров и семь одинаковых слов. После чего, выбросив и этот телефон, повернулся к своим слугам… или рабам — он не определился, как их для себя обозначить — и приказал раздобыть машину, очень надеясь, что их мозгов еще хватит.

Не хватило. Все восемь уставились на него смущенным и непонимающим взглядом. Как раз в этот момент где-то что-то громко ухнуло (не взорвалось, нет, просто ухнуло) и свет в аэропорту погас. Остались гореть лишь окна в нескольких самолетах. Чуть позже к ним присоединились навигационные фонари и еще какие-то лампы, работающие от аварийных генераторов.

«Агенты» сработали на славу — саботаж на подстанциях удался. Во тьму погрузилось все Восточное побережье Штатов.

Экзукатор усмехнулся, он прямо-таки ощущал, как в людях растет напряжение. Ком страха, сорвавшийся три дня назад с верхушки горы, теперь потихоньку набирал скорость и вес. Одно за другим, одно за другим.

Встретив первый же автомобиль — большой голубой джип службы аэропорта, Экзукатор указал на него рукой. Все восемь мордоворотов за его спиной сорвались с места, точно стая спущенных с поводка демонов. В темноте, лишь слегка подсвеченной красным аварийным светом от ближайшего фонаря, водитель заметил их не сразу, а когда заметил, не успел даже закричать. Дверца распахнулась, его выволокли на асфальт и за доли секунды превратили в окровавленное месиво. Прекратили избиение только тогда, когда к ним приблизился Экзукатор.

— В машину, — коротко бросил он, перешагивая через тело, усаживаясь на водительское сидение и при этом раздумывая, не завести ли себе ребят по-сообразительнее.

Они успели отъехать на несколько километров, когда позади раздался страшный взрыв, тряхнувший асфальт под колесами автомобиля, затем последовала яркая вспышка, и наконец расцвел громадный огненный бутон. Потом взорвалось еще, и еще, и еще — вероятно, «камикадзе» все же умудрился попасть в какой-то самолет, автомобили на стоянке или резервуары с топливом. Пламя бушевало и ревело так, будто сам дьявол решил именно в этом месте выбраться из преисподней на грешную землю, заставив даже Экзукатора сильнее надавить на педаль газа.

Вскоре послышались разноголосые звуки сирен, по встречной полосе спешили на место происшествия полицейские, пожарные, кареты «скорой помощи» и даже несколько «хаммеров», скорее всего с военно- воздушной базы «Боллинг», находящейся неподалеку. Но стоило Экзукатору удалиться от аэропорта, как на смену этим сиренам пришли другие, теперь уже охранные сирены бутиков, супермаркетов, банковских филиалов, работающие от аварийного питания.

Экзукатор удовлетворенно кивнул. Его вашингтонская «ячейка» начала свое дело, показала пример, и местные жители с радостью подхватили почин. Ночная мгла, не тревожимая своим электрическим врагом, нашла дорогу к сердцам людей, окутала разум, потащила наружу потаенных демонов. Все так, как он и ожидал, — сотни воришек, разбойников, а вчера еще с виду приличных людей, решили воспользоваться ситуацией и всласть пограбить. Кое-где над жилыми кварталами, состоящими из многочисленных одноэтажных домиков вдоль трассы, ведущей от уничтоженного аэропорта к центру, уже виднелось зарево пожаров. А чудовищная катастрофа где-то там, на западной окраине города, и общий хаос лишь создавали ощущение нереальности происходящего, которое опьяняло людей, отрывало от действительности, словно утром они проснутся, и ничего этого не будет, а значит сейчас можно все.

Вскоре автомобиль вывернул на Кастис-Мемориал-Паркуэй, но только когда достиг районов Лайон Виллидж, стало ясно, что масштаб беспорядков в городе разрастается в геометрической прогрессии. Кое-где начались откровенные погромы, горели машины и магазины, дорогу перебегали тревожные люди с битами и монтировками в руках, а также те, что катили тележки из супермаркетов, наполненные самым разным добром.

Первый обнаруженный Экзукатором мост — имени Теодора Рузвельта — оказался перекрыт полицией. Впрочем, у въезда на второй — Арлингтонский — меж двух статуй с гордыми орлами также дежурил отряд спецназа при броне, щитах и резиновых дубинках, напоминающий римскую манипулу, прикрывающую подступы к крепости.

Экзукатор резко остановил машину. За мостом простирался громадный мемориальный комплекс с Капитолием, Белым домом и прочими американскими святынями. Экзукатор не собирался наведываться ни к одной из них — то, что он сказал когда-то Крезу насчет президентов, было абсолютной правдой, — однако ему нужно было в ту часть города. Там у него была назначена важная встреча, способная показать, придется ли ему и дальше полагаться лишь на «завербованных» лично, или же многие будут готовы сотрудничать и ради вполне стандартных форм оплаты, невзирая на то, кем является заказчик и как предстоит отрабатывать гонорар.

Вообще различных «завербованных» по всему миру у Экзукатора насчитывалось несколько сотен, ради чего было потрачено немало времени и сил. Лишь только он определился, чего хочет, и научился влиять на людей, как тут же с энтузиазмом принялся за дело. Оказалось, что куда проще овладеть душами, если не ломиться в запертые двери, а подобрать нужный ключик. В каждой стране имелись свои заморочки, существовали группы граждан, чем-то недовольных, чего-то фанатично желающих, готовых на многое и имевших некоторую организацию, а значит, и своих лидеров. Таким образом, не нужно было «обрабатывать» каждого, достаточно завербовать верхушку, а те уже, по мере своих способностей, подтянут и остальных. Такими ключиками стали: религиозный экстремизм, национализм, сепаратизм и другие «измы», не дающие многим душевного покоя.

Впрочем, на подобные «ячейки» Экзукатор особенно не рассчитывал — пушечное мясо, не более. Они могли помочь ему немного раскачать лодку, но, для того чтобы перевернуть ее, их бы не хватило ни при каких обстоятельствах. К тому же власти внимательно следили за такими ребятами, и, если те проявляли излишнюю активность, спецслужбы их накрывали. Несмотря на четкие инструкции и предупреждения, Экзукатор так потерял четырнадцать «ячеек» за два года. Да и о том, чтобы свести их в будущем в некое подобие единой армии, можно было даже и не мечтать — слишком разные взгляды, слишком разные цели, да и сам Экзукатор для них «другой».

Поэтому, формируя «ячейки» в массовом порядке, основной упор Экзукатор делал все-таки на точечную вербовку «агентов» в строгом соответствии с планом — эти помощники были единичны, не знали друг о друге и не высовывались до поры, а сейчас, за редким исключением тех, что «сорвались», подтверждали свою полезность.

Но ему по-прежнему нужна была массовая грубая сила. Универсальная армия, не замороченная какой-либо дополнительной идеей, кроме службы ему. Прибирая к рукам ближневосточных террористов и дальневосточных экстремистов, он мог надеяться, что запылают эти регионы, но только эти, ведь, как оказалось, вопреки его расчетам, на большее их силенок не хватит. С западными странами придется разбираться отдельно. И кое-какие мысли на этот счет у него имелись.

Первый удар — именно по финансовой системе — убил гораздо больше зайцев, чем полагал даже Крез. Это воистину ахиллесова пята нынешнего мироустройства. Помимо того что Экзукатор вывел из игры могущественных серых кардиналов и разрушил основу их могущества, помимо того, что выбил почву из-под ног у сотен миллионов обычных людей, зародил в них страх перед завтрашним днем, помимо того что приоткрыл банку для кучи мелких пауков, готовых сцепиться над тушками погибших тарантулов за ставшие вдруг ничьими лакомые кусочки, помимо того, что он завладел средствами, на которые пока еще можно было в массовом порядке скупать гнилые души — помимо всего этого он еще и лишил корпорации достаточных средств для того, чтобы иметь такую роскошь, как собственные вооруженные силы. Теперь, когда с деньгами напряженка и содержать столь дорогое удовольствие корпорации позволить себе уже не могут, карманные армии оказались предоставленными сами себе. А люди, готовые убивать за деньги, а не за какую-то идею, — словно пустые сосуды, которые он заполнит тем стимулом, какой посчитает нужным, либо