противоречий между Англией, Францией, Турцией и Россией на Ближнем Востоке и Балканах. Война выросла из-за спора между Россией и Францией относительно Святых мест в Палестине, являвшейся провинцией Османской империи. Исторически сложилось так, что к XIX в. преимущественное положение здесь имела более многочисленная православная община, которая охраняла и поддерживала основные христианские святыни. В 1850 г. православный патриарх Иерусалимский Кирилл обратился к турецким властям за разрешением на починку главного купола храма Святого Гроба Господня. Одновременно с этим бельгийская миссия в Константинополе подняла вопрос о восстановлении могил иерусалимских королей-крестоносцев. Тем временем в Париже католический священник Боре опубликовал брошюру, в которой обвинял палестинское православное духовенство в захвате некоторых святынь, ранее принадлежавших католикам[604]. Президент Франции принц Луи Наполеон (1848–1852 гг.)[605], стремившийся заручиться поддержкой католиков, дал распоряжение французскому послу в Константинополе Ж. Опику энергично отстаивать права латинской церкви в Палестине. Аналогичные указания по защите интересов православной церкви получил русский дипломатический представитель в Турции генерал О. В. Орлик.

Спор вокруг Святых мест велся то затихая, то разгораясь в течение 1850–1852 гг. Обе стороны пытались решить его в свою пользу, используя все средства политического и дипломатического давления на султана Турции Абдул-Меджида. Для России защита привилегий православной общины в Палестине была составной частью ближневосточной политики, направленной на покровительство всему православному населению Турции, которое достигало к середине XIX в. 12–14 млн. человек. Поддержка православного населения была действенным орудием воздействия России на турецкое правительство. В начале 50-х гг. положение дел на Востоке и в Европе показалось Николаю I весьма благоприятным для упрочения положения России на Балканах и Ближнем Востоке.

В 1851 г. президент Франции Луи Наполеон отменил республиканскую конституцию и 2 декабря 1852 г. получил от Сената титул императора французов Наполеона III. (Наполеоном II считался рано умерший сын Наполеона I.) Действия Луи Наполеона вызвали многочисленные протесты со стороны демократической общественности страны. События, произошедшие во Франции, позволяли надеяться Николаю I, что император Наполеон III, занятый своими внутренними проблемами, не будет активно вмешиваться в ближневосточные дела. К числу своих верных союзников Николай I относил Австрию и Пруссию. Однако в решении ближневосточного вопроса многое зависело от позиции Англии. В декабре 1852 г. состоялся разговор Николая I с послом Великобритании сэром Гамильтоном Сеймуром о «Восточном вопросе». Царь, с «неожиданной откровенностью» для английского посла, заявил, что, по его мнению, в недалеком будущем произойдет распад Османской империи. Турция — «больной человек», она умирает, поэтому России и Англии надо позаботиться о судьбе наследства «больного человека». В течение января-февраля состоялись еще три беседы, в которых Николай I неосторожно «приоткрыл» свои подлинные намерения на Ближнем Востоке: утверждение России в «качестве временного охранителя» в Константинополе, установление ее протектората в Дунайских княжествах, а также в Сербии и Болгарии. При распределении оттоманского наследства Англии должны были достаться Египет и остров Крит[606].

«Приоткрывая» цели своей ближневосточной политики в беседах с Сеймуром, Николай I надеялся, по меньшей мере, на понимание со стороны английского правительства. Но он ошибся. Через год донесения британского посланника о секретнейших предложениях императора будут опубликованы и станут достоянием гласности, что даст мощное орудие в руки противников России. Как покажут дальнейшие события, ошибалась российская дипломатия и в оценке глубины англо-французских противоречий, исключавших, по убеждению Николая I, всякую возможность совместных действий Англии и Франции против России.

В начале 1853 г. из Лондона от министра иностранных дел Джона Рассела поступил ответ на предложения царя. В нем Рассел писал, что английское правительство вовсе не считает, будто Турция стоит на пороге серьезного кризиса, грозящего ей катастрофой, а потому вряд ли стоит заключать какие-либо соглашения о разделе ее наследства. В вежливой форме Рассел выражал несогласие с Николаем практически по всем пунктам. В частности, говорилось о недопустимости даже временного занятия русскими Константинополя. Отмечалось также, что англо-русское соглашение было бы с подозрением встречено не только Францией, но и Австрией[607]. Отрицательный ответ Лондона не вызвал у российской дипломатии тревожных предчувствий. Язык документа был настолько обтекаемым, что депеша Рассела не была воспринята как отказ от русских предложений.

В 1853 г. турецкий султан объявил о новом распределении священных реликвий в Иерусалиме между православными и католиками. Явное предпочтение при этом отдавалось католикам. В ответ на эти действия Россия направила в Константинополь чрезвычайное посольство во главе с князем А. С. Меншиковым. В Константинополь Меншиков прибыл 16 февраля 1853 г. на пароходе под названием «Громоносец». В составе многочисленного посольства были и начальник штаба 5-го корпуса генерал А. А. Непокойчицкий и начальник штаба Черноморского флота адмирал В. А. Корнилов. В начале марта 1853 г. начались переговоры. Меншиков вручил министру иностранных дел Рифаат-паше ноту с требованием заключить между Россией и Турцией международное соглашение, в котором бы закреплялось право России служить гарантом привилегий и интересов православных подданных Турции. Такой договор давал России правовую основу для вмешательства во внутренние дела Турции. В сложившейся ситуации Турция стала искать поддержки у Франции и Англии.

5 апреля 1853 г. в Константинополь прибыл английский посол Ч. Стрэтфорд-Каннинг, хорошо разбиравшийся в политических интригах. Узнав о содержании требований России, он направил в Лондон отчет, в котором намеренно исказил формулировку статьи проекта русско-турецкого договора. Право русского правительства, «как и в прошлом», «делать представления» в пользу православной церкви превратилось под пером британского дипломата в право «давать распоряжения»[608]. В подобной редакции характер документа изменился и приобрел дерзкий, агрессивный характер. В таком предвзятом виде он и был предложен вниманию членам британского парламента. Действия Стрэтфорда носили провокационный характер и были направлены на обострение русско-турецкого конфликта. Английский посол убеждал султана в том, что в случае конфликта Турция не окажется без поддержки. Одновременно Стрэтфорд демонстрировал свою доброжелательность в отношениях с Меншиковым, предлагая свое посредничество в споре о Святых местах.

5 мая состоялось заседание Большого совета Османской империи. Накануне Стрэтфорд нанес визиты большинству членов совета, убеждая их, по словам Меншикова, «подавать голоса против нас и принять проект ответа, который уже заблаговременно был заготовлен в английском посольстве»[609]. В результате проект договора, предложенный Меншиковым, был отклонен абсолютным большинством голосов и принят новый проект, который сменивший Рифаат-пашу Решид-паша вручил Меншикову. Единственным конкретным пунктом договора было согласие Порты уступить России земельный участок в Иерусалиме для строительства русской церкви и странноприимного дома. Меншиков решительно отказался подписывать такой договор, пригрозив разрывом дипломатических отношений и «возможностью принятия принудительных мер» для «получения удовлетворения нашим справедливым требованиям»[610]. В последний момент Меншиков все же пошел на смягчение русских условий. Он заявил Решиду о согласии России удовольствоваться не договором, а нотой, в которой бы говорилось, что православная церковь будет и в дальнейшем пользоваться «под эгидой султана привилегиями и иммунитетами, предоставленными ей с древних времен». Турецкое правительство такая уступка со стороны Меншикова вполне устраивала. Однако под давлением Стрэтфорда Решид-паша отклонил ноту русского посла, заявив, что она неприемлема. Война стала неизбежной.

9 мая 1853 г. российское посольство покинуло Константинополь. 14 июня Николай I объявил о «движении российских войск в Придунайские княжества». Русская 80-тысячная армия под командованием М. Д. Горчакова оккупировала Молдавию и Валахию. Николай I считал, что такие демонстративные действия России сделают турецкого султана более сговорчивым. Но этого не произошло. После продолжительной дипломатической борьбы 16 октября 1853 г. султан, под нажимом Англии и Франции, объявил России войну. 20 октября Николай I подписал манифест «О войне с Оттоманской Портою». 22 октября в Черноморские проливы вошла англо-французская эскадра. В апреле 1854 г. Англия и Франция объявили России войну.