Элен нахмурилась.
— Поясни.
— В таких случаях всегда существует альтернатива. Другая женщина при тех же обстоятельствах могла бы принять иное решение.
— Значит, то, что я не такая, оказалось к лучшему.— Ей стоило немалых усилий, чтобы голос не дрожал. Этот очень важный для нее комплимент мог вырвать с корнем злость, которую она испытывала к этому человеку.
Палмерс опять посмотрел на нее, на этот раз с любопытством.
— Что ты сделала с чеком?
Интересно, почему он об этом спрашивает? И почему именно сейчас?
— Я получила по нему деньги.
— Да, я знаю, но что ты сделала с деньгами?
— Зачем тебе это?
Он пожал плечами.
— Так. Любопытно.
— Я потратила их на изысканные туалеты и увлекательное путешествие.
— Правду! — потребовал Николас.
Теперь и Элен стало любопытно.
— А как ты узнал, что я лгу?
— Назовем это интуицией.
Она вздохнула.
— Я сразу отдала их в приют.
— Все?
— До единого пенни!
Николас медленно кивнул, как будто только что нашел ключ к решению очень важной и насущной проблемы.
— Я должен был догадаться.
— И для чего тебе это? — прошептала Элен, предчувствуя потрясающее открытие.
Николас пожал плечами.
— Ты обладаешь какой-то странной, упрямой гордостью, которая никак не вяжется с меркантильностью.— Он вновь нахмурился.— Но почему ты все-таки взяла деньги?
Чтобы сбросить тебя со своей шеи, для чего же еще! Но если сказать об этом прямо, он сделает собственные выводы. Надо придумать что-то другое.
— Потому что я была зла на тебя, оскорблена твоей уверенностью в том, что меня можно купить. Я думала, что заставлю тебя страдать — не морально, так материально. Поэтому взяла твои деньги и тут же с ними рассталась.
Эти серые глаза чертовски проницательны, подумала Элен, опуская взгляд и делая вид, что ищет что-то в своей маленькой кремовой сумочке.
— Но если бы ты просто злилась, то самым простым способом наказать меня было бы продолжать настаивать на своем и выйти замуж за Ричарда.
— Но я не могла бы выйти за него, после того как поняла...— Элен запнулась, подыскивая подходящие слова,— какое влечение испытываю к тебе.
Палмерс промолчал. Элен заметила только, что он слегка кивнул, будто услышал подтверждение собственным предположениям. Оба молчали, но впервые это было молчание двух понимающих друг друга людей. Элен показалось, что наконец-то наступает мир или хотя бы перемирие.
И еще Элен чувствовала, как поднимается настроение. Разве этот разговор не зажег огонек надежды? Ее согрело искреннее извинение Ника, а еще больше — понимание того, что решение родить ребенка при сложившихся обстоятельствах не было самым простым для нее. И главное — он, оказывается, не утратил к ней уважения, предполагая с самого начала, что чек был принят не по меркантильным соображениям.
Что теперь мешает им строить отношения на основе взаимного уважения? Разве нет перспективы для роста взаимной привязанности? А если к этому добавить постоянно присутствующий запал сексуального влечения? Неужели всего этого мало для того, чтобы их супружество было благополучным, хотя им и не посчастливилось вступить в брак по любви?
Может быть, этот день — день венчания, станет естественным началом их союза. Стоит ли им эту ночь провести вместе? Элен вздрогнула от предвкушения. Сможет ли она, не покривив душой, ответить отказом законному мужу?
***
В Кью они приехали почти в семь, но едва ступили на порог большого красивого дома, как к Элен вернулись подозрения относительно намерений Ника и ей стало стыдно за свои мечты о грядущей ночи. Когда Ник включил свет, Элен отвернулась, опасаясь увидеть в его глазах подтверждение худшим из своих предположений. Может быть, она все напридумывала, сидя в машине, и человек, который сейчас вошел в дом вместе с ней, не имеет ничего общего с тем Николасом, которого она создала в своем воображении. Элен даже обрадовалась, услышав недовольный писк маленькой Эви, требующей к себе внимания.
— Она, наверное, проголодалась,— хрипло проговорила Элен, склоняясь над дочерью,— мне надо ее покормить.
Ник приблизился к Эвелин. Поймав украдкой его взгляд, Элен поразилась. От того Николаса, который стоял с ней у алтаря и откровенничал в машине, не осталось и следа. Взгляд его был, как всегда, угрюм и мрачен. Хорошо, что она остановила поток ложных надежд. Хорошо, что, поддавшись несбыточным мечтам, не наделала глупостей, обнажив свои истинные чувства. С этим человеком придется все время быть настороже. Стоит лишь переступить невидимую грань — и остановиться будет невозможно. И тогда ее жизнь покатится под гору.
Элен вспомнила их единственную ночь. Какого труда стоило ей тогда сдержаться, чтобы не наговорить ему ласковых, нежных слов. Всего одна ночь, а она уже готова была растаять... Какие же усилия понадобятся, чтобы держать себя в узде ночь за ночью, находясь в одной постели с Ником, когда он будет обнимать ее, целовать, ласкать... Сможет ли она удержаться от признания? И к чему приведет ее откровенность? Зачем вкладывать ему в руки самое острое оружие против себя? Она знала, что такое любить и не быть любимой. Как больно терпеть унижения от любимого, отдаваясь ему беззаветно, всем сердцем...
В холле, уперев руки в бока, их поджидала Кэтлин. Ее светлые волосы сияли, униформа весьма откровенно обтягивала округлости фигуры. Няня тут же протянула руки к девочке.
— Поздравляю,— кисло произнесла она, как всегда не спуская восхищенного взгляда с хозяина.
— Спасибо, Кэтлин, — тепло улыбнувшись, ответил Николас, и Элен почувствовала острый укол ревности.
— Миссис Лэмберт накрыла на двоих холодный ужин в маленькой гостиной наверху, как вы заказывали, сэр.
Все как полагается после венчания, подумала Элен. Интимный ужин, а потом постель. Однако их случай особый: брак является фарсом, правила игры становятся для нее все тягостнее. Удастся ли ей разыграть безразличие, особенно сегодня, после восхитительного душевного подъема, испытанного при венчании?
Она чувствовала себя ягненком на заклании.
— Ну Элен?
Он ждал от нее «да» или «нет», и это не имело никакого отношения к приготовленному наверху ужину.
— Я не голодна,— холодно промолвила Элен и, забрав у Кэтлин девочку, добавила: — Мне надо покормить ребенка.
Отправляясь в детскую, она спиной чувствовала полный враждебности взгляд Николаса и торжествующий взгляд Кэтлин.
— А как же быть с ужином? — безразличным тоном спросила няня.
