Терраса была такая просторная, что можно было устраивать на ней вечеринки. Очевидно, для этих целей она и предназначалась. Гвинет поставила свой поднос на стеклянный столик и включила свет.

Три длинных бамбуковых дивана стояли буквой «П», так что, куда пи сядь, отовсюду можно было видеть море.

Тарик распаковывал блюда и на ходу делал объяснения:

— Сидеть полукругом — арабская традиция. У вас она называется «сидеть за круглым столом». Здесь обедать и разговаривать приятней, чем за обеденным столом.

Он осмотрел ее оценивающим взглядом. Черный халат? Интересно, с какой целью она его надела?

— Садись, пока не остыло, — скомандовал он.

Не дожидаясь ее, он сел на один из диванчиков, сложив ноги по-турецки. Гвинет вспомнила прочитанные ею в книге обычаи. Ей бы так сесть никогда не удалось, поэтому она села по-европейски.

Он рассказывал ей, как надо есть принесенные блюда.

— Можешь есть вилкой и ножом, но обычно это делают руками.

Еда, разложенная Тариком на столе, выглядела и пахла просто изумительно.

— Курица со специями, кокос… — называл он незнакомые ей блюда. — Я должен был спросить тебя, будешь ли ты вино. Себе я не заказывал, потому что сегодня еще собираюсь сесть за руль.

Девушка слегка нахмурилась, поэтому он добавил как бы мимоходом:

— Я не слишком религиозен, поэтому пью вино. Моя мать — мусульманка, а отец — англичанин и агностик.

— Должно быть, они сильно любили друг друга, если преодолели культурный и религиозный барьер, — прокомментировала Гвинет.

Тарик понурил голову. Он рос в уверенности, что его отец бросил их, и поэтому никогда не задумывался об отношениях родителей. Но, по словам кузена, именно мать ушла от отца, а не наоборот.

— Вначале — да.

— Вначале? — удивленно переспросила Гвинет.

— Мои родители разошлись, когда я был совсем маленьким, — сказал он мрачно. — Очевидно, между ними был договор о том, что они несколько лет будут жить в родной стране матери, а потом она переедет к папе. А впоследствии она нарушила свое обещание, и отец уехал на родину один.

— Ужасно грустно для всех вас, и особенно для тебя, — посочувствовала Гвинет.

Тарик грустно покачал головой:

— Да не особенно. Мать жила со своей семьей, и я рос в окружении двоюродных братьев исестер. Я был очень счастлив.

— Но ты, должно быть, скучал по отцу.

— С чего ты взяла? Потому что ты скучала по своему отцу, да?

— Я скучала по обоим родителям, — сказала ему Гвинет, а потом искренне прибавила: — Точнее, я скучала по тому, что называют семьей. Нелегко принять тот факт, что некоторые мамочки не любят своих детей. Мне, например, было тяжело.

— Но сейчас это изменилось?

— Да. Я наконец-то поняла, моей вины в этом нет. Я привыкла к мысли, что так распорядилась судьба.

— Правда?

— Да.

— А ты сама хотела бы детей или?.. — Почему он говорит с ней о таких личных вещах? Эти вопросы затрагивали слишком интимные стороны ее жизни. Зачем ему это? Почему ему так хочется знать все о ее прошлом, настоящем и планах па будущее? Слишком поздно Тарик сообразил, что тем самым открывает ей и свои собственные чувства и намерения.

— Не подумай, моя жизнь была не настолько ужасной, что я хотела бы другое детство, если ты это имеешь в виду. Другой момент: я еще не встретила достойного человека, — она пожала плечами, стараясь не смотреть ему в глаза. Взгляд Гвинет непременно выдал бы ее! Потому что достойным мужчиной она считала Тарика! — Мне кажется, у женщин есть основной инстинкт — родить ребенка от любимого мужчины, — продолжала свою мысль девушка. — Таким образом она как бы получает частичку его самого и оставляет память об их любви. Но ведь дети — это отдельные личности, и их тоже надо уважать. Возможно, именно здесь и скрыта опасность в отношениях родители — дети.

Боже, как она с ним разоткровенничалась, как с подружкой! Удивительно, но Тарик слушал ее очень внимательно. Это смущало ее. Надо взять себя в руки.

— Но это слишком личная тема, чтобы обсуждать ее с незнакомцем, — отрезала она.

Незнакомец? Да, она права. Они действительно чужие друг другу. И все же каким-то незримым образом связаны. Тарик мысленно отмахнулся от этой идеи.

— Часто именно незнакомые люди делятся друг с другом самыми потаенными чувствами, — заметил мужчина. И почему он испытывает к ней такую симпатию, ведь они чужие! Эта женщина привыкла к бесчувственному сексу, сексу на одну ночь. Она корыстна. И отказалась от его предложения лишь для того, чтобы поднять цену!

И как он только посмел думать о любви!

— Возможно, — согласилась Гвинет.

Мир, воцарившийся за ужином, словно бы улетучился. Она чувствовала, что ом снова становится холодным по отношению к ней.

— Уже поздно, а мне еще предстоит долгая поездка. Надеюсь, ты меня простишь, если я уйду? — он встал, стараясь не смотреть ей в глаза.

Поднялся он с завидной легкостью, как будто и не присаживался. Гвинет было тяжело подняться с мягкой подушки.

Неужели она наскучила ему своей болтовней? Девушка напряглась, когда он подошел, чтобы помочь ей подняться. Они оказались совсем близко друг к другу. От нее пахло свежестью, а от него — резким мужским запахом, который был гораздо опаснее, чем все афродизиаки на свете. Невольно она закрыла глаза.

Тарик замер. Он видел, как она насторожилась, пришлось сжать руку в кулак, чтобы подавить желание коснуться ее. Открытая шея словно была создана для поцелуев, а трепещущее тело сулило рай…

Гвинет ощутила горячее дыхание Тарика па своей шее, и тут же открыла глаза, отступив от него на шаг.

Надолго ли он уезжает? Успеет ли вернуться до того, как решится ее дело с квартирой?

Почему она не приняла его щедрое предложение? Да она же попросту не доверяет ему. Интуиция подсказывала ей, что он многое от нее скрывает. Ну и что с того, даже если это и так?

Она высвободилась из его рук и стала собирать посуду со стола.

Гвинет вышла из лифта и направилась к входной двери. Утром она проснулась так рано, что решила пройтись, пока еще прохладно. Прогулка была полезна для тела, но нахлынувшие мысли и воспоминания о Тарике рвали ее душу в клочья.

Она думала о нем постоянно. И почти… влюбилась в него.

При мысли о своих чувствах к Тарику ее охватила паника. Ведь по всем раскладам она не могла его любить. Потому что и он не любил ее. Безусловно, он ее хотел. Это было слишком очевидно, когда они находились рядом. Итак, ее жизнь превратилась в сущее безумие.

Прогулка не пошла ей на пользу. Вернувшись в квартиру, она решила позвонить сотруднику агентства недвижимости. Но в телефонной трубке раздался голос автоответчика, самого служащего не было. И как ей