профессора Р. А. Ельникова.
— После появления в областной газете статьи «Чёрные шары» Алексей Ионович очень переживал, хотя и отлично понимал, что статья ложная. Знал он и автора статьи Орина, который не раз выступал с подобными статьями. И всё же он очень нервничал.
Слишком уж бесчестно были подтасованы все факты. Опубликование статьи не могло быть без санкции облздравотдела, а это вновь создавало тяжёлую обстановку в институте, в котором работать директору становилось все труднее.
Вернувшись из командировки, куда он ездил с докладом и где несомненно также нервничал, — продолжал Р. А. Ельников, — Алексей Ионович, находясь в трамвае, почувствовал себя плохо. Подошедшим к нему он успел только назвать себя и тут же умер. Сердце не выдержало долгого напряжения.
Вскоре после этого я приехал в город N. Звонит профессор Николай Иванович Раковский. Он всё ещё не может прийти в себя после смерти А. И. Козерогова и просит зайти к нему.
— Мы же были с ним школьными товарищами, — говорил он чуть ли не со слезами. — Это был кристальной души человек, его убили. Я об этом так прямо и написал в редакцию областной газеты.
И он показал мне копию своего гневного письма.
— Конечно же они не опубликовали моего письма, направленного на опровержение клеветнической статьи Орина «Чёрные шары».
…Конкурсные комиссии после случая с Горовым и Ребровым уже не оказывают никакого сопротивления такому произволу.
Один член комиссии говорит:
— Я больше не буду участвовать в работе конкурсной комиссии. Это просто издевательство и над членами конкурсной комиссии и над конкурирующими.
— Чем вы так взволнованы? — говорю. — Расскажите, в чём дело?
— В прошлый раз мы тщательно изучали труды всех кандидатов, а их было человек пятнадцать. Разобрали каждого со всех сторон и, учитывая все данные, а в первую очередь научный уровень и актуальность его трудов, распределили, кого поставить на первое место, кого — на второе, кого — на третье. При этом устроили дискуссию, спорили, доказывали… Вдруг заходит завоблздравом и, не спросив нашего разрешения и даже нашего мнения, заявляет:
— Этого поставить на первое место, этого — на второе, этого — на третье.
При этом назвал кандидатов, которые у нас по их научной значимости стояли на самых последних местах.
Президиум утвердил списки для голосования в том порядке, в каком предложил заведующий. А за всю нашу работу даже спасибо не сказали. Да это не важно. Дело не в их благодарности. Обидно то, что действительно талантливые учёные не проходят в правление, а оно пополняется лицами, умеющими войти в доверие к заведующему облздравотделом и членам президиума.
Очень типичен в этом отношении откровенный разговор со мной на этом собрании профессора В., несомненно способного и прогрессивного хирурга.
— Звонит мне, — говорит он, — знакомый профессор-хирург и говорит:
— Срочно подавай заявление и документы в члены правления общества.
— Но какие у меня шансы на избрание? И по возрасту, и по заслугам есть куда более достойные, чем я. Мне даже неудобно конкурировать.
— Сложилась для тебя очень благоприятная обстановка. Имеется два места в члены правления. Заведующий решил провести двух своих приближенных, О. и Л.
— Но у нас есть куда более достойные, чем они.
— Мы это хорошо знаем, но у О. есть сильная поддержка. Во всяком случае, его, не стесняясь, тянут в правление.
— Кто же второй кандидат, которого тянет шеф? Не я же, он со мной даже не разговаривает.
— Если бы он тебя тянул, моего звонка не было бы. Но он во что бы то ни стало хочет протащить в правление своего заместителя профессора Л. Все, кто услышали это, возмущены. Он же и оперировать не умеет и знает только узкий вопрос, по которому защищал диссертацию. Какой же он член правления?
— Но если шеф решил провести своего заместителя, он всё равно это сделает. Тут лучше не срамиться и не подавать заявления.
— А ты всё же подай. Ситуация как нельзя более благоприятная. К тебе учёные относятся хорошо.
В. срочно подал документы.
Как и предполагалось, шеф настаивал на своих кандидатах, но В. и по возрасту, и по научным заслугам имел явные преимущества перед двумя кандидатами; его отвергнуть было невозможно, и его поставили в списке третьим кандидатом.
При голосовании В. прошёл большинством голосов. Право на перебаллотирование имел только А. Тогда президиум заявляет, что для членов правления выделяется ещё одно место. В нарушение устава ставятся на голосование только эти два кандидата, О. и Л., и оба в конце концов проходят. Между тем если бы соблюдать устав, то для голосования должны быть включены все кандидаты, подавшие заявление. Подобная система протаскивания в правление по признакам родства, знакомства и симпатии ничего общего не имеет с традициями русской науки, когда избрание шло исключительно по научным достоинствам.
Субъективистская же система приводит к тому, что проходят случайные люди, а настоящие учёные оказываются вне правления общества.
Проникновение в правление людей без достаточной эрудиции, а также проводимая в последнее время в городе компрометация ряда больших учёных несомненно грозит упадком медицинской науки в их области, а так как это продолжается не первый год, то ущерб, нанесённый отечественной науке, трудно даже себе представить. Если же мы примем во внимание, что нередко им удаётся протащить своих людей не только в правление, но и на руководящие должности в нём, можно себе представить, как они засоряют правление нашего медицинского общества.
В городе, где мы присутствовали на заседаниях медицинского общества, медицинский администратор сидит на этой должности уже давно, вошёл в доверие к начальству города и творит всё что хочет. Все боятся ему перечить.
Последние годы он решил окончательно прибрать к рукам правление медицинского общества и усиленно протаскивает в него своих учеников и помощников. Пользуясь тем, что правление переизбиралось почти каждый год, он заранее наметит, кого из своих провести в правление, и заблаговременно обрабатывает всех, кто может ему помочь в этом.
Уже года через три после нашего посещения этого города к нам в Ленинград приехал мой добрый знакомый профессор-хирург С. и рассказал о похождениях своего медицинского администратора. Как я уже писал, он постарался занять по совместительству как можно больше должностей. В частности, он был и директором клинического научно-исследовательского института. У него роль «мальчика для поручений» выполнял заведующий торакальным отделением института профессор М. И. Пеман. Хирург он был невысокого класса, но всё же операции на лёгких делал, поскольку до этого несколько лет работал в туберкулёзном институте и делал там довольно часто торакопластики.
Желая, по-видимому, как-то отблагодарить этого профессора за его безотказное служение ему лично, администратор решил его провести в правление медицинского общества и выдвинул его кандидатуру по линии хирургов. Однако при голосовании он получил ноль голосов. Тогда на следующий год он решил перехитрить всех и выдвинул его по линии «лёгочной хирургии». Такой метод выдвижения не выдерживает никакой критики, так как он не имеет под собой научной основы. Если можно выдвигать по «лёгочной хирургии», то завтра выдвинут по «желудочной», а послезавтра — по «печёночной хирургии», и так можно дойти, как смеялись хирурги, до «хирургии пятого пальца левой ноги»!
Ввиду такого необычного предложения никто из хирургов, даже сделавших операций на лёгкие больше, чем М. И. Неман, не подал заявления. Благодаря такому трюку этот небольшой учёный попал в правление. Но, как потом выяснилось, боясь, что на это место будет выдвинут заведующий областным пульмонологическим отделением, профессор Н. М. Плутов, администратор договорился с ним, чтобы он в этот раз отказался от выдвижения своей кандидатуры и что на следующих выборах они его проведут обязательно.
