поощряли импорт из Кореи, принимая в то же время торговые ограничения на экспорт из США в Южную Корею[41].

Военный переворот, приведший к свержению в 1961 г. гражданского правительства, явился следствием неспособности находившихся у власти политиков институционализировать демократическую согласительную систему. Влиятельные группировки — вооруженные силы, студенчество и средства массовой информации — считали существующий режим незаконным и неэффективным. Позиции гражданского правительства были подорваны коррупцией, высоким уровнем инфляции и депрессией в сфере экономики. Нескончаемая борьба группировок парализовала политический процесс; чиновники оказались не в состоянии проводить в жизнь решения по преодолению экономических проблем. Без поддержки элиты, лишенные народного доверия, гражданские власти были свергнуты в ходе военного переворота под предводительством генерала Пака. Еще будучи лейтенантом японской армии, он во время корейской войны сотрудничал с американскими военными. Поклявшись очистить правительство Кореи от коррупции и провести индустриализацию страны, генерал Пак вместе с отставными армейскими офицерами управлял страной в течение почти 20 лет[42]. Программа управляемого капитализма, осуществляемая государством, придерживающимся принципа дирижизма, стала движущей силой быстрого экономического роста Кореи.

Политическая легитимность режима президента Пака имела под собой материалистическое основание; права личности, гражданские свободы и политическое равенство рассматривались здесь как несущественные. Основное внимание Пак уделял промышленному развитию, видя в нем оправдание собственного пребывания у власти. По его мнению, государство призвано было не столько расширять права индивида, сколько укреплять коллективные начала государственности и нации. Национализм для него означал антикоммунизм, т.е. свободу от господства находящейся к северу Корейской Народно– Демократической Республики. Сохранение независимости предполагало создание мощного милитаризованного государства. При такой государственной ориентации политический элитизм не оставлял места для личных свобод и равенства. В частности, после 1972 г. президент Пак поставил на защиту своего авторитарного правления военно–полицейские силы.

В отличие от правителей династии Ли южнокорейская политическая элита управляла, опираясь на более централизованное государство, чаще использовавшее насильственные методы. Требования расширения политических свобод, выдвигаемые студентами, церковью и профсоюзами, подавлялись армией, полицией и Корейским Центральным разведывательным управлением (КЦРУ). В рамках жестко централизованного государства деятельность местных органов управления находилась под контролем центрального правительства: президента, Секретариата президента, Министерства внутренних дел, Управления по экономическому планированию и КЦРУ. Чиновники на областном, окружном и городском уровнях, а также местные органы управления получали прямые указания из Отдела полиции и Отдела местного управления, игравших роль передаточных звеньев для приказов Пака и его советников.

Несмотря на централизованный и авторитарный характер управления, наличие известной доли плюрализма все–таки позволяло диссидентам время от времени высказывать недовольство. В отличие от ситуации в северокорейской элитистской мобилизационной системе, где все общественно–политические объединения находились под жестким контролем правительства и Трудовой партии Кореи, в Южной Корее газеты, церкви, студенческие организации и особенно крупные частные фирмы сохраняли относительную самостоятельность. У оппозиционных партий была возможность выдвигать своих кандидатов в законодательные органы и участвовать в обсуждении политических вопросов в Национальной Ассамблее. Однако особого влияния на политический процесс ни политические партии, ни законодатели не имели.

При бюрократическом авторитарном режиме Пака общественные объединения находились под контролем государства. Хотя чиновники и практиковали подкуп правительства, семейно–родственным союзам принадлежала не столь значительная роль в принятии политических решений, как во времена династии Ли. Назначение на должность зависело главным образом от военных заслуг и профессиональной пригодности назначаемого. Из экономических объединений наибольшее влияние на публичную политику оказывали крупные отечественные предприятия, а также транснациональные корпорации со штаб– квартирами в Японии или в Соединенных Штатах. Государственная экономическая политика благоприятствовала национальным экспортным фирмам и инвесторам из Японии и США. В числе отечественных социальных групп, получавших наибольшие экономические преимущества, были управляющие крупным бизнесом (главы находящихся в государственной собственности корпораций, как правило, объединявших работающие на экспорт промышленные предприятия), профессионалы и государственные служащие. По мере усиления правительственного регулирования частного сектора и экономического планирования росла численность государственной бюрократии.

В этом тройственном союзе государства, национальных фирм и транснациональных корпораций ведущая роль принадлежала гражданским служащим, направляющим экономику на путь интенсивного промышленного развития. Содействуя накоплению национального капитала, бюрократическое авторитарное государство оставалось автономным как от собственных капиталистов, так и от ТНК. При помощи предоставления кредитов, займов, прав на торговлю, лицензий, контрактов, субсидий на развитие бизнеса и введения специальных тарифов государственная бюрократия получила господство над частными корейскими фирмами. Фактически государство создало класс капиталистов. К числу влиятельных правительственных ведомств, проводивших экономическую политику, принадлежали Управление по экономическому планированию, Министерство финансов, Таможенное управление. Они занимались разработкой пятилетних планов, установлением соответствующих процентных ставок, утверждением иностранных займов, рассмотрением заявок на инвестирование за рубежом и передачу технологий, а также контролировали цены и обмен иностранной валюты. Государство являлось владельцем предприятий тяжелой промышленности, создавало экономическую инфраструктуру, регламентировало финансовые операции и занималось народным образованием. В результате этой политической деятельности увеличились объемы экспорта промышленных товаров (текстиля, стали, автомобилей, компьютеров, полупроводников) и ускорилось промышленное развитие. После осуществления этих программ госчиновники приобрели большее влияние, чем представители ТНК. Правительство ограничило прямые иностранные капиталовложения со стороны частных фирм, сконцентрировав особое внимание на получении иностранных займов, привлечении иностранных технологий и внедрении современных методов управления. В 70–х годах в полной иностранной собственности находилось менее 10% зарубежных капиталовложений; корейцы либо скупали иностранные корпорации, либо управляли ими как совместными предприятиями.

Бюрократическое авторитарное государство относилось без особого сочувствия к нуждам мелких фермеров, а тем более фабричных рабочих. В течение 60–х годов правительство занималось перераспределением средств из сельского аграрного в городской фабричный сектор. Высокие налоги на землю, низкие государственные закупочные цены на рис и «крутые» цены на поставляемые государством удобрения снижали доходы на селе. Лишь в начале 70–х годов, когда было принято решение повысить закупочные цены на зерновые и снизить цены на удобрения, доходы мелких фермеров увеличились. До 1988 г. основные тяготы, связанные с ускоренной индустриализацией, легли на плечи промышленных рабочих. Вследствие преследований независимых профсоюзов, чинимых полицией и КЦРУ, в них состояло менее 10% рабочих. Права рабочих на заключение коллективных договоров и забастовки были ограничены. Низкая заработная плата, большая продолжительность рабочего дня (составившая в 1987 г. 54 часа в неделю) и отсутствие техники безопасности ухудшали и без того тяжелое положение рабочих. По сравнению с мужчинами у женщин, занятых в текстильной промышленности и на предприятиях по производству электроники, рабочий день был еще продолжительнее, а заработная плата ниже. Плохая вентиляция и освещенность были причиной многих несчастных случаев на производстве. Хотя за рассматриваемый период заработная плата немного возросла, для корейских рабочих она составляла 1/6 заработка японских рабочих и 1/10 — американских. На Тайване, в Гонконге и особенно в Сингапуре почасовая оплата труда была более высокой, чем в Южной Корее. Поэтому рабочие в городах требовали большей открытости политической системы[43].

Как это бывает в типичных бюрократических авторитарных системах, возникло противоречие между высокими темпами развития экономики и замедленным изменением жесткой политической системы. Развитие промышленности, урбанизация и улучшение положения в области образования стимулировали потребность в создании в обществе обстановки большей политической свободы. Однако бюрократическая система