Родди вспомнил о запланированной поездке в Уик.
— Если хотите, поедем с нами. Правда, Оливер предположил, что вы предпочтете побыть с Томасом.
— Лучше я останусь здесь.
— В таком случае, можете кое-что для меня сделать. Сегодня где-то после обеда приедет молодой человек. Он хочет остановиться на день или два. Если мы не вернемся к его приезду, не могли бы вы встретить его, развлечь разговором, напоить чаем, чтобы он чувствовал себя как дома.
— Конечно. Но где он будет жить? Мы ведь заняли весь ваш дом.
— Он будет жить в большом доме. Я уже переговорил с Эллен, и она страшно воодушевилась: льняные простыни постелены, все отдраено и отполировано.
— Кажется, у нее забот полон рот и без новых гостей.
— Дело в том, что этот молодой человек — любимец Эллен. Он мой племянник Джон Данбит.
Виктория уставилась на Родди в недоумении.
— Джон Данбит? Сын вашего брата Чарли? Эллен рассказывала мне о нем сегодня утром за завтраком. Но я думала, он в Америке.
— Оказалось, что нет. Он только что звонил мне из Инвернесса.
— Эллен, должно быть, на вершине блаженства.
— Так и есть. Не только потому, что он приезжает погостить, но и потому, что он новый хозяин Бенхойла. Мой брат Джок оставил Бенхойл ему в наследство.
Виктория смутилась.
— А я думала, владелец Бенхойла вы.
— Не дай Бог.
Она улыбнулась:
— Из вас получился бы прекрасный хозяин.
— Вы очень добры, но от меня никакого проку. Я слишком стар, слишком погряз в своих привычках. Лучше пусть новая метла начисто выметет всех нас. Когда я сообщил Эллен эту новость, ее пронзительные глаза заблестели то ли от набежавшей слезы, то ли от триумфа.
— Не стоит так о ней говорить. Мне она нравится.
— Мне тоже, но рано или поздно она доведет меня до психушки.
Он вздохнул и заглянул в пустой стакан.
— Вы и вправду уверены, что не хотите выпить?
— Абсолютно уверена.
— В таком случае, будьте паинькой, идите к Оливеру и вашему малышу, спустите их на землю и скажите им, что обед будет готов через десять минут.
Родди с трудом поднялся с кресла у окна и пошел подбросить дров в угасающий огонь. Как всегда, они мгновенно вспыхнули, и, как всегда, Родди затоптал горящие угольки, выпавшие на многострадальный коврик у камина.
Виктория удалилась выполнять его просьбу, но задержалась у лестницы.
— Где, вы сказали, мне искать Оливера?
— В библиотеке.
Она затопала по деревянным ступеням, словно нетерпеливый ребенок. Оставшись наедине с собой, Родди снова вздохнул. Он долго боролся и наконец сдался. Налил себе еще стаканчик и пошел с ним на кухню проверить свой ароматный суп.
Виктория заглянула в комнату.
— Оливер.
Он не писал. Он сидел за столом у окна, опустив руки и вытянув ноги, но не писал.
— Оливер.
Он повернулся и несколько секунд смотрел на нее, не узнавая. Наконец его отсутствующий взгляд стал осмысленным. Он улыбнулся, как будто она только что его разбудила. Подняв руку, потер затылок.
— Привет.
— Пора обедать.
Она прикрыла дверь и подошла к нему. Оливер прижал ее к себе, зарывшись лицом в ее толстый свитер, наслаждаясь, как ребенок, его теплом. Воспоминания о прошлой ночи наполнили ее нежностью. Она положила подбородок ему на голову, посмотрела сверху на стол и листки бумаги, покрытые чертиками, закорючками и мелким убористым почерком Оливера. И снова сказала:
— Пора обедать.
— Не может быть. Я пробыл здесь не больше пяти минут.
— Родди сказал, ты сидишь тут с самого завтрака.
— Куда ты ездила?
— В Криган.
— И что ты там делала?
— Прошлась по магазинам.
Он отстранил ее от себя и пристально посмотрел ей в глаза. Виктория хладнокровно выдержала его взгляд и повторила:
— Ходила по магазинам. Купила сигареты, боялась, что у тебя кончаются.
— Умница.
— Кстати, приезжает погостить кое-кто еще, сегодня после обеда.
— Кто же?
— Джон Данбит. Племянник Родди. — И продолжила с фальшивым шотландским акцентом: — Молодой новый хозяин Бенхойла.
— Боже мой, — сказал Оливер, — прямо как в романе Вальтера Скотта.
Она засмеялась.
— Так ты пойдешь обедать?
— Да, — ответил он, отодвигая в сторону блокнот и разминая затекшие ноги, затем потянулся и зевнул. — Но для начала я хочу выпить.
— Родди не терпится выпить с кем-нибудь.
— А ты идешь?
— Сначала поищу Томаса. — Они направились к двери. — Эллен сидела с ним все утро.
— Браво, Эллен, — сказал Оливер.
Джон Данбит во взятом напрокат «форде» проехал Ивентон, и дорога повернула на восток. Справа под безоблачным зимним небом появился залив Кромарти Фирт, синий, как Средиземное море, и во всем великолепии прилива. Позади него возвышались мирные холмы острова Блэк Айл, четкие очертания которых в ярком солнечном свете напоминали отточенное лезвие бритвы. Плодородные поля спускались к самой кромке воды; на верхних склонах паслись овцы; красные трактора, издалека казавшиеся игрушечными, бороздили тучную темную землю.
Ослепительная яркость этого дня была послана ему как нежданный подарок. Он покинул Лондон, тонувший в серой пелене дождя, и сел в поезд-экспресс в состоянии крайнего изнеможения. Устав после напряженной двухдневной работы, страдая от разницы во времени после длительного перелета, все еще в шоке от известия о неожиданно свалившемся на него наследстве, оставленном Джоком Данбитом, он выпил две грандиозные порции виски и забылся таким глубоким сном, что кондуктору пришлось расталкивать его, чтобы сообщить: поезд прибыл в Инвернесс уже пять минут назад.
Теперь, на пути в Бенхойл, несмотря на неутешительные новости, которые он собирался поведать его обитателям, он никак не мог отделаться от ощущения, что едет отдыхать частично — из-за возникавших в пути ассоциаций. Чем дальше становился Лондон и ближе Бенхойл, тем ярче оживали воспоминания. Он хорошо знал эту дорогу. То, что он не ездил по ней вот уже десять лет, казалось, не имело никакого значения. Будто он проезжал здесь только вчера. Единственное, чего не хватало, так это отца рядом с ним на сиденье, оживленного предвкушением встречи с Бенхойлом и беспокоящегося о том, чтобы Джон не
