— Можно, я его съем?
— Если не боишься отравиться. Я не знаю, сколько оно здесь лежит.
Джейсон развернул бумагу и откусил маленький кусочек.
— Нормальное, — сказал он. — Немного отсырело, но есть можно. Роза, а почему ты не приехала за мной?
— Я готовила Хью чай. Ты ведь не обиделся?
— Нет, не обиделся. — Он подошел и прислонился к ней. Флора обняла его и прижалась подбородком к его макушке. — Я играл в паровозики.
Флора рассмеялась. Она посмотрела на Хью, ожидая, что он тоже улыбнется, но, видимо, он не слышал слов Джейсона. Он смотрел на них двоих с застывшим лицом, как человек, стоящий на пороге великого открытия.
Джейсон лег спать, Таппи тоже задремала наверху, а Роза уехала ужинать с Брайаном Стоддартом. Изабель сидела у камина, вязала и слушала Моцарта. Провести вечер одной было для нее редким удовольствием, а Моцарт вместо телевизионных новостей — это просто счастье. Таппи всегда смотрела новости в девять часов, и только во время ее болезни Изабель перестала включать телевизор по вечерам. День был хлопотным, шутка ли — обзвонить всех приглашенных, и теперь Изабель позволила себе немного расслабиться за вязанием.
Зазвонил телефон. Она вздохнула, воткнула спицы в клубок и вышла в холл, чтобы взять трубку. Это был Хью Кайл.
— Да, Хью?
— Извини за беспокойство, Изабель. Роза дома?
— Нет, к сожалению, ее нет.
— Ладно, я перезвоню.
— Может, передать ей что-нибудь?
— Дело в том, что… Сегодня она привезла мне замечательный пирог миссис Уотти и, похоже, забыла перчатки. Во всяком случае, я думаю, что это ее перчатки.
— Я скажу ей. Правда, вечером я ее уже не увижу, только утром.
— Она куда-то уехала?
— Да. — Изабель улыбнулась, поскольку была рада, что Роза не скучает в отсутствие Энтони. — Брайан Стоддарт пригласил ее на ужин.
Наступила тишина, затем Хью еле слышно переспросил:
— Что?
— Брайан Стоддарт повез Розу ужинать. Анна уехала, поэтому они решили составить друг другу компанию.
— Куда они поехали?
— Кажется, в Лохгарри. Брайан упоминал про «Рыбацкую гостиницу».
— Ясно.
— Я скажу Розе насчет перчаток.
— Что? — переспросил Хью, словно уже забыл о причине своего звонка. — Ах, да. Это неважно. Спокойной ночи, Изабель.
Даже для Хью окончание разговора было слишком резким.
— Спокойной ночи, — сказала Изабель.
Она положила трубку и еще стояла некоторое время, размышляя, что могло случиться, но ничего не приходило ей в голову. Она выключила свет и вернулась в гостиную слушать музыку.
Лохгарри располагался в пятнадцати милях к югу от Фернрига в конце морского залива и на пересечении главных дорог от Форт-Уильяма, Тарбола, Морвина и Арднамерхана. Когда-то давно Лохгарри был маленькой рыбацкой деревушкой с небольшой гостиницей для редких путешественников. С появлением железных дорог поезда начали привозить из Англии богатых любителей охоты, и все изменилось. Для охотников с друзьями, домочадцами и слугами построили большой отель, и каждый год в августе и сентябре по окрестным горам разносилось эхо выстрелов.
После Второй мировой войны все опять изменилось. Возникла промышленность в виде огромной лесопилки и склада лесоматериалов. Жителей стало больше, вместо старой школы с одним-единственным классом построили новую и даже открыли небольшую больницу. Дороги расширились и улучшились, и в летний сезон движение шло непрерывным потоком. Вокруг залива росли как грибы кемпинги, а покрытые утесником пастбища превратились в поля для гольфа.
«Рыбацкая гостиница», стоявшая на берегу залива с незапамятных времен, тоже претерпела изменения. Ее расширили, пристроили эркеры и террасы, перекрасили в белый цвет и обсадили плющом. Наверху, куда вели изогнутые лестницы и наклонные коридоры, были не только спальни, но и ванные комнаты. Один владелец пристроил бар, другой — ресторан. Третий заасфальтировал газон и превратил его в автостоянку.
Брайан поставил машину на одно из немногих оставшихся свободных мест на автостоянке. В воздухе пахло водорослями. Сумерки сгустились, и огоньки рассыпанных вдоль берега домов отражались в темных водах залива. Из ресторана доносились приятные ароматы и позвякивание посуды.
— Похоже, это популярное место, — заметила Флора.
— Да, очень. Но не волнуйся, я заказал столик, — сказал он, беря ее под руку.
Они пересекли стоянку, поднялись по ступенькам и вошли в гостиницу. Яркие лампы освещали клетчатое ковровое покрытие и композиции из искусственных цветов. Заметив указатель, что дамская комната расположена наверху, Флора мягко высвободила руку и сказала, что поднимется наверх, чтобы снять плащ.
— Конечно, иди. Я буду в баре.
Появился одетый в белое официант.
— Добрый вечер, мистер Стоддарт. Давненько вас не было.
— Привет, Джон. Надеюсь, ты сможешь предложить нам хороший ужин.
Тем временем Флора поднялась наверх и отыскала дамскую комнату, оклеенную обоями с чудесным цветочным рисунком. Она сняла плащ, повесила его и подошла к зеркалу, чтобы причесаться. Согласившись на ужин с Брайаном лишь из вежливости, потому что не нашла предлога для отказа, она не хотела особенно наряжаться. Впрочем, возможности ее гардероба и так были ограничены. Пришлось надеть бирюзовую шерстяную юбку (другой просто не было) и тонкий черный свитер с длинными рукавами. Но волосы Флоры переливались, как шелк, кожа горела свежим румянцем, глаза блестели.
— Какая ты хорошенькая, — восхитилась Изабель, провожая ее.
— Ты сияешь, как елочная игрушка, — сказал Брайан, усаживая ее в машину, сверкающий темно- красный «мерседес».
«Интересно, кто заплатил за эту машину — Брайан или его жена», — размышляла Флора по дороге. Они доехали от Фернрига до Лохгарри очень быстро и без происшествий. Разговор шел на общие темы, что вполне устраивало Флору и, по-видимому, Брайана тоже.
Она спустилась вниз. В баре было не протолкнуться, но Брайан каким-то образом умудрился занять лучший столик у камина. Когда Флора появилась в дверях, Брайан поднялся на ноги. Она чувствовала, что на нее смотрят. Пока она шла через зал, ее провожали пристальные взгляды, как будто появление молодой, незнакомой, привлекательной женщины было событием, которое нельзя пропустить.
Брайан довольно улыбнулся.
— Иди, садись к огню. Я заказал тебе выпить.
Они сели; Брайан вынул из кармана золотой портсигар и протянул Флоре. Она покачала головой, тогда он взял сигарету сам и прикурил от золотой зажигалки с выгравированными инициалами. На столике перед ним уже стоял стаканчик с виски. Принесли напиток и Флоре — запотевший бокал на серебряном подносе.
— Что это? — спросила она.
— Мартини, разумеется. А что еще это может быть?
