Розового. У Флоры упало сердце, но она промолчала. Женщины задумчиво переглядывались. Затем миссис Уотти вспомнила, что, когда меняли портьеры в спальне Изабель, осталось много излишков. Где-то должен лежать целый отрез хорошей новой ткани. После некоторых размышлений и поисков миссис Уотти с победным возгласом извлекла его из ящика старого туалетного столика.
— Я же знала, что положила его где-то здесь, только не могла вспомнить, где.
Ткань была светло-голубого цвета. Миссис Уотти развернула ее и подложила под пожелтевший батист будущего бального платья Флоры.
— Что скажешь? — спросила она.
По крайней мере, голубой лучше розового. Может, если платье выстирать, оно будет выглядеть не так плохо. Флора подняла глаза и увидела, что вся троица с нетерпением ожидает одобрения. Как три добрые феи из сказки, решившие превратить свою крестницу в красавицу и отправить на бал. Флора устыдилась своего унылого вида и, улыбнувшись, сказала, что и за неделю не нашла бы более замечательного наряда.
Прошло уже полдня, а пухлый конверт, адресованный Рональду Уорингу, еще не был отправлен. Во- первых, не было марки, а во-вторых, Флора не знала, где находится ближайший почтовый ящик. После обеда девушка спохватилась.
— Вы не возражаете, если я съезжу в Тарбол? Мне надо отправить письмо.
— Совершенно не возражаю. Кстати, у меня кончился крем для рук, а ты могла бы его купить. И если не трудно, забери Джейсона из школы, чтобы Уотти не мотался лишний раз. Надеюсь, ты умеешь водить машину?
— Да. Если мне ее дадут…
— Можешь взять фургон, — безмятежно сказала Изабель. — Его не жалко, если во что-нибудь врежешься.
Слух о том, что Флора собирается в Тарбол, мигом облетел дом, и все начали давать поручения. Сестре Маклеод нужны были новые иголки и голубые нитки. Таппи попросила купить бумажные носовые платки и четыре унции мятных леденцов. Держа в руках список, Флора заглянула на кухню.
— Я собираюсь в Тарбол. На почту, в магазин и заодно заберу Джейсона. Вам что-нибудь нужно?
— А Уотти знает, что ему не надо ехать за Джейсоном?
— Нет, я хотела предупредить его по дороге. Изабель сказала, что я могу взять фургон.
— Хорошо, раз Уотти не едет, — сказала миссис Уотти, направляясь к холодильнику, — тебе придется отвезти вот это.
Она открыла дверцу и вынула большой мясной пирог на эмалированном блюде.
— Куда и кому?
— Это для доктора Кайла. — Она достала из ящика рулон пергаментной бумаги, оторвала большой лист и завернула пирог. — Я приготовила один сегодня к ужину, а второй для бедняги доктора, раз он остался без экономки. Пусть хоть раз в день поест нормально.
— Но я не знаю, где он живет.
— В Тарболе, на вершине холма. Не заблудишься, — добавила миссис Уотти, — к дому пристроена новая приемная, а на калитке висит медная табличка с его именем.
Она протянула Флоре довольно тяжелый сверток. Пожалуй, его хватит дня на четыре.
— И что мне с ним делать? Оставить у двери?
— Нет. — Миссис Уотти явно заподозрила Флору в тупости. — Зайдешь на кухню и поставишь в холодильник.
— А если дверь закрыта?
— Тогда ключ будет лежать на притолоке справа.
— Хорошо, — сказала Флора, направляясь к двери. — Надеюсь, я не оставлю пирог в другом доме.
Вслед девушке раздался смех. Похоже, ее слова сочли шуткой.
Флора отыскала Уотти в огороде, чтобы он показал, где стоит фургон.
Управление фургоном оказалось действительно несложным, но все-таки это был весьма примечательный автомобиль, служивший в Тарболе поводом для шуток — к досаде миссис Уотти. Несколько лет назад Таппи продала старый «даймлер», который требовал слишком много бензина, и купила для повседневных поездок небольшой фургон у мистера Рики, коптильщика. И хотя Уотти, поддавшись уговорам жены, перекрасил его, на боку четко проступали слова:
Арчибальд Рики
Самая лучшая рыба
Ежедневная доставка копченой сельди.
Флора села за руль, завела мотор и, лязгнув переключателем передач, поехала в сторону Тарбола. В городке царило оживление. В гавани стояло множество судов, а пристань была забита грузовиками. В воздухе смешались гул моторов, скрежет лебедок, громкие разговоры грузчиков, шум насосов и крики вечно голодных чаек. Повсюду сновали люди: рыбаки в желтой клеенчатой одежде, водители грузовиков в комбинезонах, сотрудники порта в униформе. Женщины в резиновых сапогах и полосатых фартуках тоже были при деле — потрошили рыбу и фасовали ее для отправки дальше.
Флора вспомнила слова Энтони о том, что Тарбол, еще недавно небольшая рыбацкая деревушка, в последнее время стал крупным рыболовным центром. Признаки процветания были налицо. Новая школа, новые жилые дома на склоне холма, множество легковых автомобилей, заполонивших узкие припортовые улочки. Поездив кругами минут пять, Флора в конце концов втиснулась возле банка, рядом со знаком «остановка запрещена». Большинство покупок удалось сделать в одном магазине, и она отправилась на почту. Наклеив марку, девушка секунду помедлила и решительно бросила письмо в ящик. Она представила, как отец получает письмо, читает его сначала сам, а затем вслух, Марсии. Хорошо, что рядом с ним Марсия. Будь он один, то наверняка очень расстроился бы, а то еще и терзаться начал, что вырастил такую испорченную дочь.
Вернувшись к банку, Флора с ужасом обнаружила, что рядом с фургоном стоит молодой констебль. Она уже приготовилась извиняться за парковку в неположенном месте, но констебль спросил:
— Вы — гостья миссис Армстронг из Фернрига?
— Да, — растерянно кивнула девушка.
— Я узнал машину.
— Извините, я…
— У вас есть еще дела здесь?
— Да, мне надо отвезти пирог доктору Кайлу. А затем забрать Джейсона из школы.
— Если вы собираетесь к доктору Кайлу, вам лучше пойти пешком. Там слишком крутая дорога. Не волнуйтесь, я присмотрю за фургоном.
— Спасибо.
Приветливо улыбаясь, констебль придержал дверцу машины, чтобы Флора смогла положить покупки и взять пирог.
— А вы… вы не скажете мне, где он живет?
— Вон там, на холме. Последний дом по левой стороне, не доходя до гостиницы. Перед домом сад, а на калитке — медная табличка.
— Большое спасибо.
— Пожалуйста.
Холм действительно оказался очень крутым, таким крутым, что к нему вела лестница в виде асфальтовых широких ступеней. Поднимаясь, Флора миновала несколько маленьких коттеджей, затем паб, затем опять коттеджи. Чем выше, тем внушительнее становились дома, каждый из которых был окружен небольшим садом. Почти на самой вершине, чуть в стороне от дороги, стоял дом, который был больше всех остальных — массивный, без архитектурных украшений. От калитки к крыльцу вела вымощенная плиткой дорожка. Сбоку находилась белая одноэтажная пристройка, похожая на огромную коробку из-под ботинок.
