— Лох-Фада. И тот морской залив, что возле дома на пляже, тоже называется Лох-Фада. Пресноводное озеро соединяется с морем как раз там, где по мосту проходит дорога. Там построены дамба и рыбоподъемник для лосося…
Он замолчал. Рассказывая, он совсем забыл о Джейсоне, который стоял рядом и удивленно слушал.
— Зачем ты рассказываешь все это Розе, как будто она никогда не была здесь? Как будто она ничего здесь не знает?
— Ну, видишь ли… — замялся Энтони.
— Это было так давно, — быстро нашлась Флора. — Мне тогда было всего семнадцать лет, и я не спрашивала, как что называется. А теперь мне интересно.
— Наверное, потому, что ты приедешь сюда жить.
— Но я не буду жить здесь.
— А когда выйдешь замуж за Энтони?
— Энтони живет в Эдинбурге.
— Но ведь ты будешь приезжать сюда, к Таппи?
— Да, — пришлось согласиться Флоре. — Да, наверное.
Воцарившееся после этого напряженное молчание было, к счастью, нарушено Пламмером, которому вздумалось погонять кролика. Он бросился за добычей, размахивая ушами, Джейсон пустился вдогонку.
— Пламмер! Пламмер, непослушный пес. Назад! — Джейсон бежал, смешно перебирая ногами. Ветер относил в сторону его пронзительный голосок. — Назад, Пламмер!
— Может, ему помочь? — спросила Флора.
— Нет, он сам справится. Мы чуть было все не испортили. Джейсон смышленый мальчишка. Я и не заметил, что он нас слушает.
— Я тоже.
— Ты готова к сегодняшнему вечеру? Сможешь поддержать разговор?
— Если ты будешь рядом, то да.
— Знаешь, я просто дразнил Изабель за обедом. Все приглашенные — очень милые люди.
— Не сомневаюсь.
Энтони с некоторым смущением признался:
— Знаешь, я никак не могу привыкнуть к тому, что ты выглядишь совершенно, как Роза, но при этом ты — не она.
— А ты хотел бы, чтобы я была такой же, как она?
— Нет. Просто вы с ней чем-то отличаетесь.
— То есть ты не влюблен в меня так, как был влюблен в Розу.
— Верно, но не понимаю, почему?
— Потому что я — Флора.
— Ты лучше. Роза никогда не нашла бы времени для Джейсона. Она не стала бы разговаривать с людьми вроде миссис Уотти или сестры Маклеод.
— Зато она знала, что сказать
— Она сказала мне «прощай», — с горечью заметил Энтони, — и уехала на остров Спеце с каким-то чертовым греком. — Он грустно усмехнулся: — Знаешь, я действительно хочу жениться. Мне уже тридцать лет. Я не собираюсь всю жизнь оставаться холостяком. Но мне почему-то никак не удается встретить подходящую девушку.
— В Эдинбурге полно симпатичных молодых девушек.
Энтони рассмеялся.
— Откуда у тебя такое мнение об Эдинбурге?
— Вообще-то, все мои впечатления об этом городе ограничиваются ужином с Энтони Армстронгом. — Она посмотрела на часы. — Нам пора возвращаться. Если Изабель собирается надеть фамильные бриллианты, то мне надо как минимум вымыть голову.
— Да, конечно. А мы с Джейсоном обещали помочь Уотти с курами. — Он коротко рассмеялся. — Прелести семейной жизни.
Потом наклонился и крепко поцеловал Флору в губы. Отстранившись, она спросила:
— Это поцелуй для Розы или для Флоры?
— Для тебя.
Солнце садилось в море среди всплесков жидкого золота и багрянца. Флора вымыла голову и теперь пыталась высушить волосы с помощью древнего фена, позаимствованного у Изабель. Раздвинув оконные шторы, она смотрела на закат с недоверчивым восхищением. Цвета постепенно менялись, и острова из розовых превратились в сумеречно-синие. Море казалось зеркальным отражением неба; с исчезновением последних лучей солнца оно потемнело, окрасившись в цвет индиго, и на нем зажглись звездочки огней рыбацких судов, вышедших из Тарбола на ночной лов.
Тем временем дом оживился, повсюду раздавались приятные звуки — шла подготовка к вечернему празднику. Обитатели дома сновали туда-сюда по лестницам и коридорам, окликали друг друга, разжигали камины. Из кухни доносился аппетитный запах.
У Флоры не было проблем с выбором, что надеть, поскольку из того, что она взяла с собой, только один наряд подходил для такого торжественного случая: длинная юбка из шерсти бирюзового цвета, шелковая блузка и широкий белый ремень. Вообще-то, учитывая, как мало времени оставалось у нее на сборы в Лондоне, удивительно, что она захватила хотя бы это. Одевшись, она подкрасила глаза, надела сережки и надушилась духами, которые Марсия подарила ей на день рождения. Их запах мгновенно вызвал образы Марсии, отца и дома в Корнуолле, образы такие живые и яркие, что Флора вдруг растерялась.
Что она делает здесь? Нереальность происходящего приводила ее в ужас. Девушка села перед зеркалом, посмотрела на свое отражение и поняла, что предстоящий вечер будет кошмаром, сплетенным из лжи. Она не выдержит напряжения, выдаст себя, подведет Энтони. И все узнают, что она обманщица.
Разум требовал выйти из игры. Прямо сейчас. Пока никто не узнал. Пока никто не пострадал от лжи. Но как она сможет уехать отсюда? Куда? И потом, она ведь дала своего рода обещание. Она подведет Энтони, который затеял эту авантюру из благих намерений, ради Таппи.
Флора попыталась взять себя в руки. В конце концов, ничего страшного не случится. Ничего смертельного. Правда, не исключено, что до конца жизни ее и Энтони будут терзать угрызения совести. Но другие не пострадают.
А если пострадают? Флора вспомнила о мужчине, с которым встретилась на берегу, о его туманном «предостережении». Что он имел в виду? Флора надеялась, что этот мужчина не имеет отношения к Армстронгам. Но, в конце концов, все это делается ради Таппи. Возможно, цель оправдывает средства. Главное — поднять настроение пожилой больной леди, которая сейчас наверняка ждет, чтобы Флора зашла к ней поговорить и пожелать спокойной ночи.
Флора? Нет, не Флора. Роза.
Она сделала глубокий вдох, отвернулась от зеркала, задернула шторы, выключила свет, вышла из комнаты и пошла по коридору к дверям спальни Таппи. В ответ на стук раздался голос:
— Входите.
Флора ожидала увидеть здесь Энтони, но Таппи была одна. В комнате горела только единственная лампа, у изголовья кровати. Она отбрасывала круг теплого света на постель, где, окруженная подушками, сидела Таппи в батистовой ночной сорочке с кружевами у ворота и голубой кофте из шотландской шерсти с атласными лентами.
— Роза! Я жду тебя. Подойди ближе, дай посмотреть на тебя.
Флора послушно шагнула в круг света.
— Это самое нарядное из того, что я взяла с собой, — пояснила она, наклоняясь к Таппи с поцелуем.
— Мне очень нравится. Ты такая юная и хорошенькая. И этот широкий ремень очень тебя стройнит. Какая тонкая талия!
— Вы замечательно выглядите, — сказала Флора, присаживаясь на край кровати.
