type='note'>[55]. (4) В обоих рассказах утверждается, что Апостолы после этого «возвратились в Иерусалим», в Евангелии к этому добавлено «с великою радостью». (5) И в обеих книгах говорится о том, что они стали ждать появления Духа в соответствии с ясным повелением и обещанием Господа. Итак, очевидное соответствие намного сильнее, чем кажущиеся расхождения. Последние в значительной степени объясняются тем, что Лука, возможно, воспользовался своей свободой редактора, выбирая различные подробности из тех рассказов, что он слышал, но не желая повторять их слово в слово.

Сегодня очень многие, даже в церкви, отрицают историчность вознесения. Они говорят, что вера в буквальное вознесение могла быть понятной в дни Луки, когда люди представляли, что небо находится «наверху». Поэтому, чтобы передать мысль об отшествии Иисуса на небеса, говорится о вознесении. Но то был донаучный век; у нас же иной взгляд на космологию. Так не должны ли мы «развенчать миф» о вознесении? Тогда мы останемся верными истине, что Иисус «отправился к Отцу», срывая в то же время с этой истины ее «примитивные мифологические одежды», где вознесение описывается как «поднятие», за которым последовало восшествие на небеса. Кроме того, Лука — единственный автор Евангелия, который рассказывает о вознесении. Остальные опускают его. Другие новозаветные авторы в целом и не делают различий между воскресением и вознесением; похоже, они рассматривают их как одно и то же событие, или, может быть, как два аспекта одного события. Так, Гарнак мог написать, что «отчет о вознесении совершенно не имеет смысла для историка» [56]. Даже Уильям Нейл, обычно консервативный в своих заключениях, говорит своим читателям (не приводя, однако, никаких доводов), что Лука осознает, что «богословскую истину часто лучше передать при помощи образных словесных картинок» и все сказанное не следует воспринимать дословно. «Если понимать рассказ Луки о вознесении Христа иначе, чем символический и поэтический рассказ, то это приведет к серьезному недопониманию замысла и цели Луки» [57].

Однако можно привести ряд доказательств, чтобы показать, почему мы отвергаем эту попытку разуверить нас в том, что вознесение есть буквальное и историческое событие.

Первое. Чудеса не должны иметь прецедент для своего подтверждения. Классическим аргументом деистов в восемнадцатом веке являлось то, что мы можем поверить в странные происшествия вне нашего опыта, только если имеем что–либо аналогичное этому в собственном опыте, Если бы этот «принцип аналогии» был верен, его одного было бы достаточно, чтобы опровергнуть многие библейские чудеса, ибо мы не знаем (например) никого, кто бы ходил по водам, умножал хлебы и рыбу, воскрешал из мертвых или возносился на небеса. Вознесение, в частности, опровергает закон гравитации, который в нашем опыте является всегда и везде действенным. Однако принцип аналогии не имеет никакого отношения к воскресению и вознесению Иисуса, поскольку оба этих события sui generis[58]. Мы не утверждаем, что люди часто (или хотя бы иногда) восстают из мертвых и возносятся на небеса, но утверждаем, что оба события однажды произошли. Тот факт, что мы не можем предъявить ничего сходного с этими событиями ни до, ни после этих единичных случаев, лишь подтверждает их истинность, а не опровергает.

Второе. Вознесение признается повсеместно в Новом Завете. И хотя Лука является единственным евангелистом, описавшим это событие (стих Марка 16:19 не является истинной частью Евангелия от Марка, а лишь более поздним включением), неверно утверждать, что иначе оно было бы неизвестно. Иоанн описывает, как воскресший Иисус просит Марию Магдалину не прикасаться к Нему, потому что Он «еще не восшел к Отцу» (Ин. 20:17). Петр в своей проповеди на Пятидесятницу говорит о том, что Иисусе вознесен одесную Бога, как о чем–то последовавшем за Его воскресением (Деян. 2:31 и дал.), и подтверждает это в своем Первом Послании (1 Пет. 3:21–22). Павел часто пишет о вознесении Иисуса в славе и отделяет это событие от Его воскресения (напр.: 1 Кор. 15:1–28; Еф. 1:18–23; Флп. 2:9–11; 3:10,20; Кол. 3:1; ср.: 1 Тим. 3:16). В Послании к Евреям воскресение и правление Иисуса четко разделяются (напр.: Евр. 1:3; 4:14 и дал.; 8:1; 9:11 и дал.; 13:20).

Третье. Лука рассказывает историю о вознесении просто и сдержанно. Здесь отсутствует экстравагантность, присущая апокрифическим Евангелиям. Здесь нет расписных узоров, которые можно найти в легендах. Нет признаков поэтики и символизма. Даже Хенчен признает это: «Рассказ не сентиментален и строг почти до суровости» [59]. Труд Луки прочитывается, как историческое повествование, словно автор и хотел, чтобы мы приняли его как историю.

Четвертое. Лука подчеркивает присутствие очевидцев и настойчиво повторяет, что они видели происходившее собственными глазами: «Он поднялся в глазах их, и облако взяло Его из вида их. И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его…» Два ангела затем сказали им: «Что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус… придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо». В этом чрезвычайно коротком отрывке пять раз подчеркивается тот факт, что восхождение было видимым и наглядным. Лука делает это не случайно. В обеих своих книгах он подтверждает истинность Евангелия апостольскими свидетельствами. Здесь он просто включает вознесение Иисуса в пределы исторической достоверности, которую могли подтвердить (и подтвердили) очевидцы. И действительно, когда Иуде найдут замену, Петр провозгласит крещение Иоанна и вознесение Иисуса тем началом и тем концом публичного служения, о котором должны будут свидетельствовать Апостолы (1:22).

Пятое. Нет никакого объяснения тому, что Иисус перестал появляться после воскресения и исчез с лица земли. Что же случилось тогда с Ним, и почему Он перестал появляться? На чем основано предание, согласно которому тот период длился точно сорок дней? Не имея других ответов на эти вопросы, мы предпочитаем то объяснение, которому есть свидетельство, а именно, что период в сорок дней начался с момента Его воскресения и закончился с Его вознесением.

Шестое. Его видимое историческое вознесение имело очевидную и понятную цель. Иисусу не нужно было предпринимать путешествия в пространстве, и со стороны некоторых критиков глупо представлять Его вознесение так, словно Он был первым космонавтом. Нет, в своей трансформации из земного в небесное состояние Иисус мог бы прекрасно исчезнуть, как это происходило в других случаях, и отправиться «к Отцу» тайно и невидимо. Но причина Его публичного и видимого вознесения наверняка заключалась в том, что Он хотел, чтобы все знали, что Он действительно ушел. В течение сорока дней Он то появлялся, то исчезал, то вновь появлялся. Но теперь этот промежуточный период закончился. На этот раз Его уход был окончательным. Поэтому они не должны были ждать Его следующего внезапного появления. Вместо этого они должны были ждать Святого Духа (1:4). Ибо Дух должен был явиться только после того, как уйдет Иисус, и тогда они смогут начать свою миссию в сверхъестественной силе Духа, которую получат от Него.

В любом случае, характер Его отшествия (видимое вознесение) возымел желаемый эффект. Апостолы вернулись в Иерусалим и стали ждать пришествия Духа.

Мы видели, что значило для Апостолов видимое вознесение Иисуса. А что оно может означать для нас? Если мы хотим дать обстоятельный ответ на этот вопрос, нам придется рассмотреть самые различные аспекты учения всех авторов Нового Завета. Это учение, данное нам в Послании к Евреям о совершенной жертве и о продолжающемся заступничестве нашего Великого Первосвященника; это учение Иоанна о прославлении Сына Человеческого; это учение Павла о космическом господстве; это финальный триумф, когда враги Его будут положены «в подножие ног» Его, предсказанный Псалмом 109:1 и подтвержденный теми, кто цитирует его. Но Луку беспокоит не это. Чтобы понять то, что его интересует в первую очередь, когда он рассказывает историю восхождения, нам следует обратить внимание на то, что Апостолам вдруг предстали два мужа в белой одежде (10) и заговорили с ними. Лука называет