регулярно инспектировали свои епархии, выискивая проявления отступничества. Быть католиком или даже попасть под подозрение в приверженности католицизму было опасно.
Все эти противоречия и перемены отражались и на жизни Джона Шекспира. Отца драматурга позднее вспоминали как «веселого круглолицего старика», говорившего, что Уилл «был славный малый, но подшучивал над ним, когда ему вздумается». Эту характеристику, впервые опубликованную в середине семнадцатого века и опиравшуюся на сомнительный источник, не следует принимать чересчур всерьез. Возможно, она слишком близка к образу Фальстафа, хотя мы можем допустить, что круглощекий пьяница- весельчак из исторических пьес имеет мимолетное сходство с кем-то из близких автора. То, что мы знаем об отце Шекспира и его предках, более достоверно прослеживается по сводам документов.
Родословная Шекспиров уходит далеко в прошлое. Фамилия самого Шекспира насчитывает более восьмидесяти вариантов написаний — в том числе Сакспер, Шакоспер, Шак- спер, Шафтспер, Шакстаф, Чакспер, Шаспиир — и, возможно, лишний раз подтверждает данную ему природой многогранность. Такое множество вариантов предполагает универсальность и плодовитость. В одних только стратфордских документах находим около двадцати различных написаний.
Вполне вероятно, что фамилия имела нормандское происхождение. В нормандских реестрах, датированных 1195 годом, встречается «Уильям Сакииспиа»; нормандский рыцарский роман «Кастелан из Куси» конца тринадцатого века написан «Жакмесом Сакесепом». Верно также и то, что английские Шекспиры предпочитали те имена, которые были характерны для норманнов. Само звучание фамилии наводило на какие- то воинственные ассоциации, и при жизни Шекспира находились люди, на которых производило впечатление боевое звучание его имени. Некий текст начала шестнадцатого века предполагает, что оно было дано его первым носителям «за мужество… и готовность к ратным подвигам». Вероятно, поэтому Шекспир-отец в прошении о гербе утверждал, что его деда Генрих VII наградил за «верную и доблестную службу».
Слово «шекспир» использовали для обозначения «драчунов или, возможно, как непристойное обозначение эксгибициониста». Поэтому оно иногда рассматривалось как «низкое» имя. В 1487 году Хьюго Шекспир пожелал сменить фамилию, потому что у нее «дурная слава». Похожий шум поднялся позднее вокруг фамилии Диккенс (Dickens)[21].
Первое упоминание имени «Уильям Сакспеер» встречается в английских реестрах в 1248 году; носитель его пришел из деревни Клоптон, что в нескольких милях от Стратфорда. С тринадцатого века имя часто встречается в записях графства Уорикшир. Этим объясняется «укорененность» самого Шекспира в английской культуре. Томас Шакспер жил в Ковентри в 1359 году. Уильям Шакспер обитал в южной части Болсолла в 1385 году. Адам Шакспер входил в число жителей поместья Бадсли-Клинтон в 1389-м. Религиозная община в Ноуле числила в своем составе в 1457 году Ричарда и Алису Шакспер, к ним присоединился в 1464 году Рейф Шейкспейр. Томас и Алиса Шейкспер из Болсолла вступили в ту же общину в 1456 году.
Встречается множество других Шекспиров в более поздних записях в Болсолле, Бадсли, Ноуле, Роксолле и окрестных поселениях; имена и даты свидетельствуют о существовании в нескольких милях друг от друга семей одного обширного рода, связанных кровным родством и брачными узами. Многие из них, будучи членами ноулской общины, несли определенные светские и церковные обязанности и, следовательно, могли считаться добропорядочными католиками. В женском монастыре в Роксолле в первые годы шестнадцатого века настоятельницей была Изабелла Шекспир; в 1526 году эта должность, по устоявшемуся средневековому обычаю, перешла к Джейн Шекспир. Предки Шекспира являются продолжателями этой ветви семьи по прямой линии.
Его дед, Ричард Шекспир, возделывал землю в Сниттер- филде, деревне в четырех милях к северу от Стратфорда. Он был сыном то ли Джона Шейкшафта из Балсолла, то ли Адама Шакспера из Бодсли- Клинтона; и кто бы ни был его отец, фамильные корни очевидны. Зажиточный фермер, владевший двумя наделами земли, он был именно из тех, кого называли «землепашцами». Сам по себе Сниттерфилд представлял собой беспорядочно разбросанный в окрестностях приход, с церковью и поместьем, старыми фермерскими домами и коттеджами. Ландшафт состоял из леса и пастбищ, лугов и вересковых пустошей. Таков был пейзаж, на фоне которого Шекспир провел часть своего детства.
Фамильные связи простирались дальше. Ричард Шекспир арендовал дом и землю у Роберта Ардена, отца Мэри Арден, на которой позже женился Джон Шекспир. Значит, отец и мать драматурга были знакомы с раннего возраста и, несомненно, встречались на Хай-стрит у Ричарда Шекспира, в старом доме с участком, спускавшимся к ручью. Там была столовая и несколько спален; по стандартам того времени — жилище внушительное. Джон Шекспир вырос в сельской среде, среди фермеров. Он родился в 1529 году, и начиная с того же года упоминается в документах Сниттерфилда его отец; представляется вероятным, что Ричард Шекспир переселился в этот район с молодой женой в ожидании увеличения семейства.
Ричард Шекспир оставил по завещанию сумму 38 фунтов 17 шиллингов и о пенсов, что для его положения и возраста считалось скромным достатком. Время от времени он платил штрафы за неявку в суд поместья и за то, что плохо смотрел за скотиной и держал в ярме свинью, но в маленьком сообществе Сниттерфилда он имел известный вес. Его друг по Стратфорду Томас Этвуд завещал ему несколько быков. Он заседал в суде присяжных и, по-видимому, участвовал в деятельности церковной общины в Ноуле. Он был в некотором смысле воплощением семейных свойств Шекспиров — солидности, зажиточности и порой опрометчивости. Иногда думают, что Шекспир вышел из среды безграмотного крестьянства, но это, безусловно, не так.
Его отец Джон Шекспир преуспевал с юных лет. Хотя Шекспиры обосновались в Стратфорде, он был уроженцем Сниттерфилда. Его младший брат Генри так и остался снит- терфилдским фермером, но Джон не захотел ограничиваться семейным делом. Он стремился испробовать и другие виды деятельности. Как и полагалось старшим сыновьям, он пробивал дорогу к чему-то большему в этом мире. Его собственный сын последует отцовскому примеру. Джон Шекспир оставил ферму, чтобы поступить в подмастерья к перчаточнику в Стратфорде. Самой достойной кандидатурой в учителя оказался Томас Диксон, не только перчаточник, но и по совместительству хозяин гостиницы «Лебедь» в начале Бридж-стрит. Жена его была родом из Сниттерфилда.
Обучение Джона Шекспира продолжалось семь лет, и в 1556 году он уже значится в стратфордских реестрах как «перчаточных дел мастер». В то время ему двадцать семь, и он уже несколько лет занимается этим ремеслом. В позднейших документах он зовется кожевенником, то есть мастером изделий из сыромятной или недубленой кожи. Он вымачивал и скоблил лошадиные и оленьи шкуры, шкуры овец и собак, а после смягчал их с помощью соли и квасцов; перед тем как разложить шкуры в саду сушиться, их следовало выдержать в горшках с мочой или экскрементами. Это была грязная и вонючая работа. В пьесах Шекспира отчетливо прослеживается отвращение к неприятным запахам. Ставшие мягкими и эластичными шкуры с помощью ножа и ножниц раскраивали на нужные куски, которым предстояло стать перчатками, кошельками, ремнями и сумками. Изделия развешивали после у окна, чтобы привлечь покупателей. Шекспир часто упоминает кожевенное производство в своих пьесах. Ему известны самые разные сорта кож, от собачьих до оленьих, и в пьесах можно найти все кожаные изделия, какими торговал его отец: от туфель из тонкой кожи до уздечек из овечьей и сумок из свиной, какие носили жестянщики. «Ведь пергамент выделывают из бараньей кожи?» — отвечая на этот вопрос Гамлета, Горацио проявляет еще большую осведомленность: «Да, мой принц, и из телячьей также»[22]. Перчатки, особенно сделанные из кожи козлят, Шекспир хвалит за мягкость; в «Генрихе VIII» говорится о мягкой «замшевой совести», которая способна «растягиваться»[23], а в «Ромео и Джульетте» Меркуцио так обращается к Ромео: «Твое остроумие растягивается, точно лайка; из одного дюйма можно его расширить до локтя»[24].
Перчатки у Шекспира упоминаются постоянно, лежат ли они в шляпе или брошены на землю в знак вызова. В «Виндзорских насмешницах» миссис Куикли говорит о «бороде широкой и округлой, как нож у перчаточника»[25]. Автор тут обнаруживает близкое знакомство с предметом.
На первом этаже дома Джона Шекспира располагалась выходившая на Хенли-стрит мастерская, с пристройками на заднем дворе для растягивания и сушки кож. В помощники нанимались один-два подмастерья, «строчильщики». На вывеске красовался циркуль перчаточника — инструмент, которым кроили перчатки. В базарный день Джон раскладывал товар также у Хай-Кросс; самые дешевые перчатки шли по).
