драмы нашелся новый предмет. Можно сказать, что Шекспир присутствовал при зарождении мотивации и целей человека в английской истории. Книга «Союз двух благородных и величественных семейств Ланкастеров и Йорков» Холла была напечатана в 1548 году, а первое издание «Хроник Англии, Шотландии и Ирландии» Холиншеда — в 1577 году. Шекспир с жадностью читал обе книги, хотя, кажется, он отдавал предпочтение более распространенному холиншедовскому взгляду на прошлое. Если мы хотим представлять себе Шекспира как типичного и даже сверхтипичного английского писателя, то его потребность в воссоздании исторических событий дает некоторые основания для такого определения. Шеллинг определял жанр исторической пьесы как сугубо английский. Конечно, это не длилось вечно, пьесы сошли со сцены после двадцати лет успеха; совпадение это или нет, но исторические пьесы держались на сцене ровно столько, сколько Шекспир продолжал писать их. О степени популярности, достигнутой им к 1591 году, можно судить по восторженным отзывам Эдмунда Спенсера. Весьма вероятно, что поэт уже встречался с молодым драматургом во время своих нечастых посещений Лондона и двора. Общались они в небольшом и тесном кругу. Спенсер был знаком с леди Стрейндж (утверждали, что она была его «кузиной») и мог познакомиться с Шекспиром через членов семей Стэнли и Дерби. В 1591 году Спенсер посвятил леди Стрейндж «Слезы муз»; в посвящении говорилось о «личных связях, которые Вашей светлости было угодно признать». В «Слезах муз» он упоминает комедии, поставленные в «раскрашенных театрах», приводившие в восторг «слушателей». Он мог видеть при дворе одну или две шекспировские пьесы, когда приезжал в Вестминстер на Рождество 1590 года; это вполне могли быть «Вражда» и «Правдивая трагедия». Это объясняет строчки из его стихотворения «Колин Клаут вернулся домой», где, возможно, выведен Шекспир под именем Aetion — от греческого «подобен орлу»: «Возвышенней не сыщешь пастуха,/ Чья Муза героически звучит, полна высоких мыслей…».

Какое еще имя, кроме «потрясающий копьем», могло «звучать героически»? Это очень подходит тому, кто сочинил «Беспокойное царствование» вкупе с «Первой частью вражды» и «Правдивой трагедией». И в самом деле, это не мог быть какой-либо другой автор того времени. В черновом варианте «Колина Клаута» конца 1591 года фигурировали также леди Стрейндж как Амариллис и лорд Стрейндж как Аминтас. Так молодой Шекспир оказывается в окружении людей высокого звания и, соответственно, в высшем обществе. Утверждали, что к тому времени Шекспир не создал ничего значительного. Все вышесказанное, напротив, свидетельствует о том, что он написал уже много и пьесы его пользовались успехом и популярностью. Что может быть естественнее, чем признание другого поэта, принадлежащего к той же культуре и именно тогда опубликовавшего эпическую поэму «Королева фей»? В 1591 году была также напечатана поэма Спенсера «Слезы муз», где упоминался «наш славный Уилли». Поэта, обладающего «благородным духом» и из-под чьего пера струятся «потоки меда и нектара». Позднее эти слова станут привычными для описания шекспировских сладкозвучных стихов.

К 1591 году успех Шекспира был столь внушителен, что он мог обеспечивать жену с семейством. Появлялся ли он дома сам — другой вопрос. Он мог посылать деньги с оказией. Но происходящее в родном городе продолжало беспокоить его, особенно это касалось отцовских дел. Например, он был подробно осведомлен об отцовском решении подать жалобу в Королевский суд в Вестминстере в конце лета 1588 года, чтобы отобрать свой дом в Уилмкоте у упрямого родственника Эдмунда Ламберта. Дело было назначено к рассмотрению в 1590 году, но то ли заглохло, то ли было решено миром, и вернулись к нему лишь спустя восемь лет. Предполагалось, что Шекспир сам явится в Вестминстер для его продвижения; в судебных бумагах Джон и Мэри Шекспир дважды упомянуты «вместе с их сыном, Уильямом Шекспиром». Тот факт, что Джон Шекспир дошел со своим прошением до Вестминстера, говорит об имевшихся у него средствах. Он также поручился Десятью фунтами за своего соседа и лишился в целом значительной суммы. Он участвовал и в других судебных тяжбах. Еще один стратфордский сосед требовал с него по суду десять фунтов. Джона арестовали, выпустили, затем снова арестовали; с помощью местного адвоката Уильяма Корта дело довели до Королевского суда. Едва ли Шекспир оставил свою семью в нужде. Дела Джона Шекспира не ограничивались теми, что решались в Вестминстере. У него также случился конфликт с одним из его арендаторов, Уильямом Бербеджем, из-за суммы в семь фунтов. Затем последовали трудности, связанные с религиозной принадлежностью Джона Шекспира. Его имя бросается в глаза в списке, составленном весной 1592 года; там перечислены жители Стратфорда, которые «упорно отказываются посещать церковь». Блюстители веры привыкли к разнообразным отговоркам тех, кто не ходил в церковь, и отметили, что, «по слухам, некоторые не ходят в церковь из страха перед заимодавцами», — церковь была местом, где мог появиться должник, но это едва ли относилось к отцу Шекспира. В том же году он дважды представал перед местным судом. Знаменательно, что Шекспир в своих пьесах весьма снисходительно относится к клятвам и их нарушению, будто и то и другое не так уж и важно. Таков был опыт семейного нонконформизма: его близкие были вынуждены соглашаться или утверждать то, во что вовсе не обязательно верили. То есть, как говорит Гамлет, «слова, слова, слова». Среди девяти фамилий, соседствовавших с «мистером Джоном Шекспиром» в списке инакомыслящих, были Флуэллен, Бардольф и Корт; и эти же имена появляются в «Генрихе V». Отцовские трудности не прошли мимо внимания Шекспира. Подобно Блейку и Чосеру, он использовал реальные имена в вымышленных ситуациях. Он как бы посмеивался про себя.

Итак, Шекспир остался с труппой Бербеджа в Театре, тогда как остальные актеры лорда Стрейнджа перекочевали с Аллейном в «Розу». Но в 1592 году будущее лондонского театра не представлялось ясным и безоблачным ни одной из трупп. В начале июня подмастерья, собравшиеся на спектакль в Саутуорке, устроили скандал; смута перекинулась на другую сторону реки. В результате Тайный совет издал приказ о закрытии театров на три месяца, запретив любые спектакли. Когда в июле актеры лорда Стрейнджа умоляли Тайный совет вновь открыть «Розу» их прошение бросало свет на положение всех актеров того времени. В результате закрытия лондонских площадок им приходилось колесить по стране, но в связи с этим «расходы становились непосильными», и труппа была близка к «расколу», что привело бы их к «погибели». В защиту «Розы» было сказано, что это «великое облегчение для лодочников, потерявших своих клиентов». К первой неделе августа лорды из Тайного совета были рады удовлетворить просьбу при условии, что Лондон «свободен от заразы». Но как раз когда разрешение было получено, в городе снова разразилась чума, и к 13 августа она «с каждым днем все больше распространялась в Лондоне». Варфоломеевскую ярмарку закрыли. И пока продолжалась эпидемия, в театрах не ставили никаких пьес. Актеры Бербеджа были в таком же затруднительном положении, как и их коллеги за рекой. Они не могли работать в городе с риском для жизни и были вынуждены ездить по стране. В связи с этим вполне вероятно, что Бербедж искал покровительства Генри Герберта, второго графа Пембрука, чтобы придать респектабельность труппе странствующих актеров, куда входил молодой Шекспир. В сценических ремарках сборников пьес, принадлежавших «Слугам графа Пембрука» упоминается некий Уилл, чья фамилия не указана. По мнению одного историка театра, это был, несомненно, мальчик, но возраст-то на самом деле не был указан.

Итак, мы видим, как Шекспир переходит от «Слуг Ее Величества» к «Слугам лорда Стрейнджа» а затем в труппу Пембрука, прежде чем окончательно найти свой дом в труппе «Слуг лорда-камергера». Это не означало, что он был «свободным художником» в современном значении этого выражения, как полагают некоторые исследователи; скорее он следовал за старыми товарищами-актерами, когда одна труппа отделялась от другой. Он был предан друзьям и невероятно работоспособен.

Летом 1592 года только что образованная труппа графа Пембрука была вынуждена покинуть Лондон. Сохранившиеся записи отмечают, что чума в том году особенно свирепствовала в окрестностях Шордича, где жили Бербедж, Шекспир и другие актеры. Точный маршрут труппы неизвестен, но есть сведения о спектаклях «Слуг графа Пембрука» в Лестере, на одной из «остановок» в пути, пролегавшем через Ковентри, Уорик и Стратфорд-на-Эйвоне. Можно с некоторой долей уверенности сказать, что в конце лета 1592 года Шекспир воссоединился с семьей.

Шекспир и его товарищи путешествовали в повозке, примостившись возле корзин, куда были сложены костюмы и прочие сценические принадлежности. Одному из актеров труппы Пембрука, смертельно больному, пришлось продать свою часть «только что купленных костюмов». В лучшем случае преодолевали