расскажи мне, где море глубже всего, и обо всем, что увидишь.

Кола повиновался и поплыл вокруг Сицилии. Скоро он вернулся и рассказал, что на морском дне видел горы, долины, пещеры и самых удивительных рыб, но страшно ему стало только один раз, когда у мыса Фаро он не мог достать дна.

— Но на чем же тогда держится Мессина? — удивился король. — Нырни-ка снова и посмотри, на чем стоит мой город.

Кола нырнул и пробыл под водой целый день, а когда вынырнул, сказал королю:

— Мессина стоит на скале, а эту скалу поддерживают три колонны: одна из них прочная, другая — с трещиной, а третья — разрушена.

Король был потрясен этим известием и послал Колу Рыбу в Неаполь посмотреть, что находится под вулканами. Кола нырнул глубоко в море около Неаполя и потом рассказал, что встретил на своем пути сначала холодную воду, затем горячую, а в некоторых местах потоки пресной воды. Король не хотел этому верить, но Кола попросил дать ему две фляги, нырнул и наполнил одну из них горячей, другую — пресной водой…

Теперь королю не давала покоя мысль, что у мыса Фаро в море нет дна. Он снова позвал Колу Рыбу в Мессину и сказал:

— Кола, ты должен сказать мне, какова глубина моря у мыса Фаро, хотя бы приблизительно!

Кола нырнул и пробыл под водой два дня. А когда выплыл, сказал, что дна он так и не увидел, потому что на большой глубине откуда-то снизу поднимался столб дыма и мутил воду.

Снедаемый любопытством, король сказал:

— А ты прыгни в море с маяка у мыса Фаро.

Маяк этот был на самом конце мыса. Когда-то там стоял часовой, он трубил в горн и размахивал флагом, чтобы предупредить проходящие корабли об опасном течении.

И Кола Рыба прыгнул в море с башни.

Король ждал день, ждал два, ждал три дня, но Кола не появлялся. Наконец он выплыл, но был бледен как мертвец.

— Ну что там, Кола? — спросил король.

— Я до смерти испугался. Я видел рыбу, в ее пасть вошел бы целый корабль! Чтобы не попасть ей в глотку, я спрятался за одну из колонн, на которых держится Мессина.

Король слушал с открытым ртом, но так и не услышал самого главного: какая же глубина у мыса Фаро, — и проклятое любопытство не давало ему покоя.

— Нет, ваше величество, не стану я больше нырять. Мне страшно, — сказал Кола.

Видит король, трудно упросить человека-рыбу; снимает с себя корону, всю усыпанную драгоценными камнями, и бросает в море…

— Достань ее, Кола!

— Что вы сделали, ваше величество, ведь это корона вашего государства!

— Да, равной ей нет в мире! Нырни и достань ее, Кола!

— Как вам угодно, ваше величество, я нырну, — отвечал Кола, — но чувствует сердце, не вернуться мне из пучины. Велите дать мне горсть чечевицы. Буду в силах — вернусь, а всплывет чечевица — не ждите меня.

Зажал он в кулаке чечевицу и бросился в море. Ждали его, ждали, много времени прошло, и вот на поверхности воды показалась чечевица.

Но человека-рыбу ждут до сих пор.

Палермо

Жил некогда в Мессине богатый-пребогатый принц. И славился он своей скаредностью. Раза два в сутки скряга присаживался к столу, чтобы утолить голод водой, хлебом и колбасой, нарезанной прозрачными ломтиками. Единственный слуга, которого позволял себе держать принц, получал одно яйцо и хлеба ровно столько, чтобы хватило к яйцу, да еще два тари.[4] Никто из слуг не проработал у принца дольше недели.

В один прекрасный день принц нанял нового слугу. Попался ему ловкий малый — на ходу мог снять с человека туфли и чулки.

Звали этого слугу сор[5] Джузеппе. Когда Джузеппе увидел, каков порядок во дворце принца, он пошел к богатой торговке углем, чья лавка была как раз напротив дворца, и сказал ей:

— Не хотите ли выдать замуж свою дочь?

Нужно сказать, что дочь угольщицы была необычайная красавица.

— Пошли ей господи хорошего парня!

— А принц, на ваш взгляд, подходящий жених?

— Принц? Этот скупердяй-то? Да он позволит выколоть себе глаз, только бы не расставаться с деньгами!

— Послушайте моего совета, кума, и я устрою вам этот брак. Скажите только, что ваша дочь сыта ветром.

После этого разговора Джузеппе отправился к принцу.

— Ваша милость, почему вы до сих пор не женаты? Ведь годы идут, их не вернешь!..

— А-а, ты смерти моей захотел! — вскричал принц. — Ведь если я женюсь, деньги, мои деньги польются, как вода! Шляпы, перья, шали, шелковые платья для принцессы, кареты, театры… Нет, Джузеппе, об этом даже и говорить нечего!

— Но вы, ваша милость, не знаете, какие есть на свете девушки. Например, дочь угольщицы. И красавица и сыта одним ветром, денег у нее хоть отбавляй, а что до развлечений и роскоши, так она к ним не привыкла и не любит их.

— Все это хорошо… Но как это она сыта одним ветром?

— Три раза в день она обмахивается веером и этим ветром утоляет свой голод. Ваша милость, никто, глядя на нее, не мог бы сказать этого: она так полна и румяна, словно питается одними бифштексами!

— Да? Надо бы на нее посмотреть.

Сор Джузеппе уговорил принца, и через неделю была устроена свадьба: дочь угольщицы стала принцессой.

Каждый день за обеденным столом она обмахивалась веером, глотала ветер… И муж смотрел на нее с восхищением. А потом принцесса и слуга с аппетитом поедали жареных кур и котлеты, которые ей потихоньку присылала мать.

Прошел месяц, и угольщица, кормившая дочь и слугу на свои деньги, которых у нее было не так уж много, стала жаловаться Джузеппе:

— Долго ли, кум, я буду кормить вас обоих? Даст наконец что-нибудь этот скряга, твой принц?

Тогда сор Джузеппе сказал принцессе:

— Знаешь, что тебе нужно сделать? (При других он называл ее ваша милость, ваше сиятельство, но с глазу на глаз они по-прежнему были на «ты».) Скажи принцу, что тебе очень хочется посмотреть на его богатства, просто так, из любопытства. Если он побоится, что золотая монетка пристанет к подошве твоего башмачка, скажи ему, что готова пойти босиком.