– Они могли проскочить до начала блокады!

– Могли. Но шансов мало.

Замигал сигнал вызова.

– А вот и наши уроды, – с хищным удовлетворением констатировал координатор. Гюйсу даже померещилось, что челюсти Паука начали трансформироваться в жвалы. – Попробую засечь. Ваш выход, трепачи, – махнул он рукой переговорщикам. – Языки наголо! При любом раскладе тяните время.

В сфере объявилась анимированная физиономия брамайна. Такими их изображают в детских «побегушках»: носатый губошлеп, смуглый, как хорошо прожаренный стейк. Курчавая шевелюра, брови с ресницами, борода – каждый волосок искрился, недвусмысленно намекая на сущность энергета.

– Мы хотим говорить с полномочным представителем властей Ларгитаса, – невпопад дернулись нарисованные губы.

Началась суматоха. Чиновник сунулся вперед. Ему дали представиться, и убрали за спины переговорщиков. Паук тихо матерился, сканируя эфир во всех диапазонах. «Наши требования… – нам нужно время… – мы дали вам время! – этого мало; мы не уложимся… – вы вынуждаете нас прибегнуть к насилию!.. – давайте обсудим…»

– Козлы хитрожопые! – возмутился Паук, когда сеанс связи прервался. – Шесть ретрансляторов, разные частоты. Туева хуча «фальшаков» на каждом каскаде. Гипер ломаный – оптика, вирт, асинхрон… Да тут месяц греби – не разгребешь!

До чего удалось договориться с террористами, Гюйс не понял. Кажется, ни до чего. Представитель властей орал на переговорщиков: престиж Ларгитаса! Никаких уступок! Кто здесь главный, в конце концов?!

Переговорщики его игнорировали.

– А ведь им кто-то слил информацию. Насчет храма, – задумчиво сказал Паук, и шум стих. – Они знали, где будет секретарь. Значит, есть заранее отработанный канал…

«Крота» – клерка из младшего персонала Комиссии – Паук вычислил за полчаса. Но опоздал: еще накануне клерк бесследно исчез. Проработка связей результата не дала. За двое суток террористы трижды выходили на связь. Переговорщики торговались. Паук из штанов выпрыгивал, отслеживая сигнал, и засек- таки два ретранслятора. Он злился, нервничал; за сорок восемь часов Гюйс ни разу не видел Паука спящим. Как и Скунс с Грушей, координатор не покидал оперативный штаб.

– …за наличные? Идентификатором не пользовались? Лица? Забудьте! Они наверняка изменили внешность, – Паук отключил сферу. – Порожняк! Долбись всё ядерным огнем!

Еще одна ниточка оборвалась, вздохнул Гюйс. Ему стало душно. Пойти проветриться? Выпить кофе в буфете? – что угодно, куда угодно… Когда он проходил мимо устройства гиперсвязи, рамка неожиданно вспыхнула. «До сеанса еще четыре часа», – успел подумать Гюйс. На сей раз обошлись без анимации. Лицо пожилого брамайна рябило и переливалось радужными сполохами. Но это, без сомнения, был живой человек, а не картинка.

– Среди вас есть врач? – хмуро спросил брамайн.

– Я доктор Клайзенау. Вам необходима консультация?

Радуга, формирующая лицо брамайна, придвинулась ближе.

– Клайзенау? Девочки упоминали вашу фамилию. Где вы работаете?

– В интернате! Это имеет какое-то значение?!

– Да. Девочки не соврали про интернат, – радуга вспыхнула ярче. – Предупреждаю: не пытайтесь нас отследить! Если мы засечем попытки перехвата – немедленно прервем связь.

– Болт тебе, а не перехват! – зашипел Паук, колдуя над управляющими модулями. – Я что, кретин? – сканить тебя в активном режиме! Говори-говори, и подольше…

Кажется, доктор Клайзенау услышал координатора.

– Простите, с кем имею честь?

В радуге прибавилось лимонно-желтого:

– Это не важно. Я врач. Возникла проблема с девочками. У них стоит черепной имплантант. Дети утверждают, что это нейростимулятор. Если они не врут, вы знаете его назначение. Если врут… Тогда правы мои друзья, полагающие, что это маячок.

– Маячок? – не понял Клайзенау.

Когда надо, Фердинанд Гюйс соображал быстро.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь, – улыбаясь брамайну, он оттеснил Клайзенау в сторону. – Консультант по медицинскому оборудованию Фердинанд Гюйс. Работаю в том же интернате, что и коллега Клайзенау. Дети сказали правду. Обеим девочкам имплантирован гроздевой нейростимулятор на каплечипах ограниченного срока действия. В случае сильного стресса он мог дать сбой.

– Дядя Фердинанд! – в штаб ворвался приглушенный вопль Регины. – Линде плохо!

– Заткнись! – рявкнули где-то рядом.

В радуге стал преобладать красный.

– Хорошо, – сказал брамайн-врач. Объяснить, что же здесь хорошего, он не захотел. – Если вы ответите на мой вопрос, всё закончится благополучно. С вашей помощью я удалю имплантант. Если же окажется, что вы пытаетесь водить нас за нос…

Он выдержал многозначительную паузу.

Маячок, думал Гюйс. Уверься террористы в своих подозрениях… Два тела отправятся в утилизатор. Или брамайны просто сожгут девчонок. Для энергетов это – раз плюнуть. Пепел не доставляет проблем. Почему они не убили заложниц до сих пор? Дорожат каждым человеком? Надеются на сговорчивость правительства Ларгитаса? Проклятье! Надутые чинуши, почему бы вам для начала не отпустить заключенного Раджата?! Шестнадцать миллионов и доставка на родину? Не обеднеем! Зато под такую уступку можно было бы поторговаться – освободите часть заложников, в первую очередь детей… Что соврала брамайнам Регина? Что спросит врач? Надо собраться, иначе ты наломаешь дров…

– Спрашивайте.

– С какой целью был установлен имплантант?

Дети утверждают, что это нейростимулятор. Прибор имплантирован в височную кость. Лечение эпилепсии? Нет, для этого не надо изолировать детей в интернате. Болезнь Юнсона? Ею страдают только старики. Кластерные головные боли? Обсессивно-компульсивные расстройства? Девочка не знает таких терминов. Она бы придумала что-то попроще. Стимуляция интранейронального метаболизма? Не усложняй, идиот. Что вообще делает стимулятор? К примеру, кардиологический? «Поддержание или навязывание частоты сердечных сокращений», – всплыла фраза из статьи, читанной давным-давно. Не молчи, консультант, это смерть для девочек. Брамайн вряд ли специалист в нейрообласти. Импровизируй, нельзя затягивать паузу…

– Имплантант нужен для стабилизации биоритмов мозга. Прибор усиливает биоэлектрическую активность коры, снимая пароксизмальность ряда нейронных процессов. У детей затруднен резонансный отбор сенсорной информации, что влияет на индивидуальность интеллекта…

Главное – тон, напомнил себе Гюйс. Тон должен быть уверенным. В конце концов, девочка не обязана знать все функции «стимулятора».

– Это очень чувствительное устройство, – вмешался Клайзенау. Губы доктора тряслись, но в остальном он успешно справлялся с волнением. – Как уже сказал мой коллега, в случае сильного стресса оно вполне могло дать сбой. Уверяю вас, с весьма… м-м-м… негативными последствиями. Скажите, девочек не били по голове?

Брамайн молчал. Определить выражение его лица по комбинации ряби и сполохов было невозможно.

– Девочка сказала, – наконец заговорил он, – что для удаления стимулятора требуется код. Сообщите его нам, и мы удалим имплантант.