– Я за него болеть буду! – решительно заявила Регина.
И показала пальцем. Вообще-то воспитанные девочки так не поступают. Мама точно сделала бы замечание. Но мама на турниры не ходила, а у папы были свои представления о воспитанности. Теодор ван Фрассен лишь рассмеялся в ответ:
– Это мой друг, Себастьян Дигиц. Между прочим, чемпион Северного полушария! У тебя глаз – алмаз, Ри!
В голосе отца звучала гордость за друга-чемпиона и глазастую дочку.
– Чемпион?! А я думала…
Регина умолкла, не договорив. Мало ли, что она думала? Раз уж решила – значит, будет болеть за папиного друга! За чемпиона болеть, конечно, не так интересно…
Оказалось – интересно, еще и как!
Там, где «носороги» со «слонами» вспухали горами мускулов, Дигиц превращался в натянутую струну, звенящую от скрытой мощи. А во втором туре, когда Дигица заперли в «скорлупе» (спортсмены называли ее «давилкой»), он превратился в настоящего человека-паука! Крутился, изворачивался, стремительно менял точки опоры, руки и ноги «выстреливали» из него под совершенно немыслимыми углами… Регина и не предполагала, что люди так могут!
Ну а когда дошло до рукопашной…
– Ха!
Казалось, утробно выдохнул не только спортсмен, но и весь стадион. Дубина отправилась в полет. Черно-белая мишень с треском раскололась на куски. Стадион взорвался овациями.
– От-то! От-то!
– Капитан-лейтенант Отто Стросс получает 97 целых 3 десятых балла за первое упражнение силового троеборья «Дубина возмездия»…
Миниатюрные уборщики, похожие на деловитых муравьев, расхватали обломки мишени и скрылись под ареной, нырнув в невидимые с трибун технические тоннели. Новая мишень бесшумно восстала из-под земли.
– На арену приглашается корвет-капитан Себастьян Дигиц. Приготовиться…
Себастьян Дигиц пересек арену скользящей походкой танцовщика. Регина готова была поверить, что дядя Себастьян не касается земли – словно для него кто-то включил спрятанный под ареной антиграв. На миг атлет замер у стойки со снарядами. Неужели – «пятерка»?! Нет, как и Стросс, Дигиц выбрал четвертый номер. В конце концов, у обоих оставалось еще по одной попытке, которой спортсмены могли при желании воспользоваться. Трава едва заметно примялась под ногами высокого блондина, когда он встал на поперечине центрального креста.
Гонг!
Регина мельком глянула на подругу. Линда больше не притворялась равнодушной: следя за выступлением, она вся подалась вперед. Не сумев скрыть довольной улыбки, Регина тоже поспешила перевести взгляд на арену.
Шишковатая, расширяющаяся к концу дубина выглядела совершенно неуместной в руке Дигица. Но едва прозвучал гонг, пальцы атлета намертво вросли в рукоять. Трудно было понять, где заканчивается человеческая плоть и начинается каменное дерево. Едва заметное глазом движение – рука-дубина, как стрелка древних часов, описывает четверть круга, выходя на горизонталь. Десять секунд тянутся целую вечность. Ага, вот и плавное движение запястьем. Если не присматриваться, чудится, что спортсмен не прилагает никаких усилий. Всё происходит само собой: прямой угол, изящный салют…
И тут Дигиц взорвался!
Он превратился в смерч, в планетную систему, по которой носится взбесившаяся комета – раз за разом меняя свою орбиту, двигаясь по немыслимым траекториям. Того и гляди, комета разнесет систему вдребезги – на куски, на космический мусор.
Безмолвный выдох зрителей прорвался в сознание Регины даже сквозь скорлупу вживленного «Нейрама». Линда, похоже, тоже «услышала». Нет, они не виноваты! Пиковый резонанс коллективного мыслеполя пробивает любую блокировку. Хорошо, что такое случается нечасто…
Вывернувшись из сложного пируэта, Дигиц отправил снаряд в мишень «нижним спином». Дубина летела, как пуля, вращаясь вдоль
– Се-ба-стьян! Се-ба-стьян!
Рядом визжит Линда, захлебываясь от восторга.
– Корвет-капитан Дигиц получает 99 целых 7 десятых балла за первое упражнение силового троеборья «Дубина возмездия». На арену приглашается…
В ложекапсуле объявился Теодор ван Фрассен.
– Папа! Ты видел?!!
– Конечно, видел!
– Здорово!
– Вы не голодные? Может, сходим в буфет?
– А как же… – Линда бросила красноречивый взгляд на арену.
Регина с видом знатока задрала нос:
– После дяди Себастьяна тут смотреть не на кого! Пошли в буфет!
II
– Мне «Розу ветров» с кивушным муссом!
– А мне – «Принцессу Безе»!
– А мне тоник-сок!
– Какой?
– Лимонно-кофейный.
– И мне! И мне тоже! Нет, мне клубничный чай со сливками!
– Сластены, – усмехнулся Рауль, извлекая из бумажника радужную кредитку.
Ван Фрассен жестом остановил молодого человека.
– Сегодня я угощаю.
Как ни хотелось брату Линды продемонстрировать свою состоятельность, спорить с фрегат- капитаном, преподавателем академии Генерального штаба, он не посмел. Парень робел в обществе отца Регины, поглядывая на ван Фрассена с неподдельным уважением. Кто он, Рауль Гоффер, такой, в конце концов? Студент третьего курса «архитектурки»? Ну ладно, четвертого – на днях сессию сдал. А капитан не просто вдвое старше: он – настоящий боевой офицер! Выправка, опыт, кортик на поясе… Рядом с ним волей-неволей чувствуешь себя зеленым юнцом. И пьет, небось, не пьянея – тутовую водку стаканами…
Словно подслушав мысли Рауля, капитан взял себе «детскую водичку» – лонг-дринк «Трансгалактик».
– Мне – «Квазар», – громче, чем следовало бы, заказал студент.
И зарделся утренней зарей, торопливо размышляя: не ошибся ли? В «Квазаре» алкоголя было вдвое больше, чем в капитанском «Трансгалактике». Когда заказы выехали из столика, ван Фрассен включил «интим» – ослабленный вариант конфидент-поля. Видимость не изменилась, но музыка и разговоры посетителей буфета притихли, отодвинулись на второй план.
– Как вам соревнования?
– Сильно, – кивнул Рауль, стараясь выглядеть бывалым.
– Дядя Себастьян – лучший! Он их всех сделает!
– Ну, это не секторальный турнир, – глядя на раскрасневшуюся от возбуждения дочь, ван Фрассен
