— В чем дело? — Луис нахмурился. — Выкладывай, не юли.

— Да все нормально, не волнуйтесь. — Нурик казался несколько озадаченным. — В Симферополь надо ехать.

— Зачем? — насторожилась Мила.

А Луис расхохотался и хлопнул Нурика по плечу:

— Что, продали Артемона? Во, шустрые какие!

— Куда это продали?! — от возмущения Мила сжала кулаки, — не смейте его так назвать!

— Ты понимаешь, — оправдывался перед Луисом Нурик, — У меня троюродная сестра здесь. Ее муж нашел нашего друга без сознания. Они за девками шли в дурку. Говорят, турки хорошо брать стали, а тут, значит, в дурке шухер поднялся. Ну, вот. Санитары бегают, старичье голое, девок не видать. Взяли тогда двоих санитаров и Славу вашего. У брата и так долги, отдавать надо. Он вторую жену взять хочет, денег надо… Сына женить… Ты меня пойми…

— Ладно, к машине пошли, — широкой ладонью Луис вытер набежавшие на глаза от смеха слезы, — давно я так не ржал, ей богу! Поехали, там разберемся. Коммерсанты!

На том месте, где они со Славой оставили «БМВ», машины не оказалось. Стоял только мятый «москвич» Нурика.

— Луис, — после минутного раздумья, Мила рещила поделиться с ним этим наблюдением, — мы сюда на «бээмвухе» прикатили. Оставили вот здесь. Ее нет.

Луис обвел глазами стоянку:

— А на какой именно? Я несколько приотстал от событий…

— За нами гнались люди Рыбака, те самые — на мотоциклах. Они тебя, э, потопили…

— Да не потопили меня, — отмахнулся Луис, — только зажгли чуток. У меня яхта и под водой нормально ходит. А скалу я сам развалил, торпедой. Чтобы слухи о моей смерти выглядели достоверно… Да, так откуда машина-то?

— Вот, а еще гнались четверо на этой самой машине, темно-зеленой, с тонированными стеклами. Внутри все чудно так… Распятия.

— Четверо? — переспросил Луис.

— Сначало пятеро, — поправилась Мила, — но одному голову оторвали. В Ялте. Потом они по «рыбкам» пальбу открыли, прямо на верху, где березы. На Ай-Петри. Ну, мы на их машине со Славой и укатили.

Сашок ткнул ее в бок локтем:

— Дура, он водить не умеет. Че брешешь!

Растерявшись, Мила замолчала.

— Да черт с ней, — Луис пропустил за руль Нурика, — Поехали за дружком твоим! — белозубая, довольная улыбка озарила его темное лицо. — М-да, а вы, ребята, даете! У попа броневик увели. В первый раз, наверное, с ним такое случилось!

До Симферополя доехали быстро, даже как-то незаметно. Из пустых полей выросли мазанки с уютными дворами, мазанки сменились пятиэтажками, пятиэтажки — белыми блочными коробками, мсточенными провалами лоджий.

Попетляв по улицам, Нурик остановился возле огромного шатра. Цирк? Нет. Мила прочла вывеску: «Центральный рынок». Неужели здесь теперь легально торгуют людьми?

Луис, приказав Миле и Сашку оставаться в машине, сам нарнул в одно из подсобных рыночных помещений вместе с Нуриком. Нурик только кивнул смурному мужику, рубившему рядом огромным тесаком голые кости. Сашок возмущенно засопел, пытаясь открыть дверь. Мила первая додумалась опустить стекло. Мужик тяжело зыркнул в их сторону, но от своего дела не оторвался.

— Ах, ты, паршивец! — ухватила за ухо зазевавшегося Сашка какая-то тетка в стоптанных туфлях. — Я его внизу ищу! Волнуюсь! Переживаю…

С каждым словом тетка отвешивала Сашку затрещину. На всякий случай Мила спряталась между машин.

— Мама, не надо, — пытался возмутиться Сашок, — на нас люди смотрят.

— Да я тебе сейчас таких людей покажу! Ты у меня из дому не выйдешь! Ты у меня все лето уроки учить будешь!!! Я тебе покажу, как шляться!

Оставив в покое моментально распухшее ухо, женщина повела притихшего мальчика за руку. Тот больше не сопротивлялся, только оглянулся и пожал плечами… Проводив взглядом странную женщину и Сашка до троллейбусной остановки, Мила решила проверить, куда ушел Луис. Сделав пару шагов к странному складу, она остановилась. Возле грузового фургона, из которого выгружали два контейнера, стояла пожилая цыганка и разговаривала с водителем.

— Купи мальчика, — за руку она держала чумазого мальчишку. Мальчишка весело скалился.

— Смотри какой, он и плясать тебе будет, гостей повеселишь! Слышь! — не унималась толстуха.

— Эй! — подтолкнула ребенка поближе.

Тот несколько раз присел, вскидывая ноги. К груди он прижимал пластмассовый паровозик. Водитель с сомнением покачал головой:

— Мальчик не нужен, девочка нужен!

«Он что? Турок? — вспомнила Мила путанные объяснения Нурика, — Куда они делись?!» Холодок страха потерся где-то в глубине и исчез, когда из-за зеленой двери вышли Луис, Макс и Нурик. Макс почему-то оказался в светлом дорогом пиджаке и галстуке, не узнаешь с первого взгляда. Мила успела разглядеть в помешщении за их спинами подвешенные за зедние лапы на крюках четыре разделаные свиные туши. Перед Нуриком нелепо семенил какой-то тип. Увидев их, цыганка растворилась среди фургонов. Краем глаза Мила успела заметить, как цыганенок ловко стащил что-то из машины.

— Ну, что? — Славы с ними не было, но Мила надеялась на чудо.

Тип бросил на нее странный взгляд и восхищенно цокнул языком. Нурик ему что-то объяснил, и тот жалко заулыбался Луису. Но на улыбку Луис не ответил, он вообще перестал замечать этого типа, запер машину и, взяв Милу под руку, перевел ее на другую сторону улицы. «Туристическое агенство МИР ЧЕЛОВЕКА» — мелькнула аляповатая надпись. «Вы увидите все и всех. Ищите друзей вместе с нами!» — советовала рекламка.

— Я подожду вас в кафе, — предложила Мила, указав в сторону белоснежных столиков и таких же белоснежных стуликов. Но Луис крепко сжал милину руку.

— К туркам захотела? В гарем? Пойдешь со мной, в одиночку девушкам здесь опасно торчать.

— Мы не надолго, — заверил ее Нурик и добавил что-то непонятное для суетливого человечка. Того будто ветром сдуло. Макс то и дело поправлял галстук.

Внутри «Мир человека» выглядел просто: несколько низких кресел, обитых бордовым дермантином, журнальный столик с буклетами. Двери без табличек.

Мила сидела в кресле, листала буклетик. Голые девушки на пляжах Анталии, голые девушки на пляжах Красного Моря, голые девушки на Сейшелльских островах… Луис и Нурик тоже сидели в креслах, напряженно ждали.

Входная дверь распахнулась, вошел высокий седой толстяк в строгом черном костюме и малиновой феске на голове. В руке у толстяка был плоский чемоданчик. Толстяка сопровождал бородатый дедок в белой шелковой тюбетейке.

— Сюда, эфенди, сюда. Сейчас на лифтике — и мы в магазинчике… — приговаривал дедок, открывая перед толстяком одну из дверей. Мила краем глаза заметила, что за дверью, действительно, находится лифт.

Толстяк и дедок уехали на лифте в свой «магазинчик», снова настала тишина.

Через несколько минут вернулся суетливый человечек с бумажкой в руке. Он несколько осунулся за эти несколько минут и казался как раз под цвет этой бумажки — зеленовато-желтым. Прчитав содержимое, Нурик присвистнул и пожал плечами. Луис снова весело заулыбался и подмигнул Миле:

— Не плачь девче-енка, пройдут дожди! — подхватив ее под руку, вывел наружу, — солдат верне- ется, ты только жди!

— Все хорошо?! — почему-то она была уверена в обратном.

— Просто замечательно! — светился счастьем Луис, — лучше и придумать невозможно!