головокружительных (но бессмысленных, знал Слава) комбинаций, для вида, конечно, и дождался, когда оба голубых рукава по пологим дугам пошли вверх. Рваный кед на ноге панка резко дернулся — движения самой ноги Слава не уловил — и увесистый голыш вонзился в обтянутый голубыми брюками пах. Бандит повалился, не меняя стойки, так и остался лежать враскоряку, словно злобная голубая бабочка, пригвожденная к пляжу длинной стальной булавкой.

Огромный негр постоял немного, не зная стоит ли вмешаться, потом подошел к воде, потрогал ножкой, поежился и кинув кому-то:

— Хлопцы, поплыли до бую!!! — с грохотом обрушился в воду. За ним, нехотя, нырнули два толстых парня в идиотских резиновых шапочках, розовых с пупырышками. Три головы, черная и две розовых, показавшиеся в метрах двадцати от берега, о чем-то переговаривлись, громко смеялись.

Злобно плюнув в лицо поверженному врагу, одинокий панк пнул неподвижное тело товарища — было видно, как из под мертвой ладони на живот, расползаясь хитрыми веточками, стекают тонкие струйки темной жидкости. Жидкость не была похожа на соус. Жидкость была похожа на кровь. Так это же и есть кровь, елки-палки!

— Странные люди, — Слава и Мила шли спокойно, будто их не касались пляжные «гладиаторские бои». Будто кругом — кино.

— Те самые…которые того мужика тащили. Черт, Славик, я не знаю даже что и делать!

— А проблема-то в чем?

— Если это он за нами послал, значит Бек стукнул.

— Может, они просто купаться шли?

— Там были люди Рыбака, могли и за ними…Если не за нами, значит, имеет смысл уйти на дно… Я маму ищу, здесь нет никакого криминала, — оправдываясь, Мила хотела посмотреть ему в лицо, но оступилась и чуть не упала в воду. — Так вот, если за нами, мне нельзя тебя отпускать.

— В смысле?

— А вдруг он решит тебя грохнуть?

— А по какому поводу?

— Ну, мало ли, какой ты из себя тако-ой загадочный… — она кокетливо повела глазами. — И деньги у тебя, оказываеться, в переднем кармане… давай, шашлык купим!

— Давай. А денег-то сколько?

— У кого?

— Ну, у меня?

— На две порции хватит! — она пристроилась в хвост небольшой очереди. — Во, смотри, и Гретка тут. Привет.

— Это Галина, — девушки шли слегка обнявшись, в такт покачивая бедрами, одна положила голову на плечо подруги, ее каштановая коса с пряным медным отливом тяжело спускалась на грудь. От задорно подпрыгивающих под легкими кофточками торчащих сосков у Славы в глазах зарябило. А другим было абсолютно пофигу. Даже обидно.

— Мы знакомы, — жутко смутился Слава, но все, вроде, были настроены дружелюбно.

— Вы тут за чем? — галино низкое контральто больно бередило душу. — Все наши в «Рахате».

— Сегодня Повар плов обещал, — томно изогнулась Грета, чтобы профиль груди четче вырисовался под черной футболкой.

— Ну, это же ве-ечером, — протянула Мила, бросая рассеянный взгляды на проходящих мимо людей. — А мы сейчас жрать хотим.

— Вечер уже скоро…

— А до вечера что делать?

— Так пошли в «Рахат» — девушки подхватили их с двух сторон и потащили куда-то мимо решеток, отграживающих пляжи, мимо теток в белых халатах и с медицинскими весами (Проверьте, действует ли на Вас Гербалайф!), мимо нелепых серых сооружений, перед которыми стелились размазанные по жаркому асфальту газоны, сквозь кипарисовый лабиринт к домику из гладкого красного кирпича — желтая крыша, слепые арки и узкая дверь. Изнутри «Рахат», наоборот, казался необъятным: бесконечные ряды столов пересекались бесконечными рядами скамеек, а сквозь туман, сложенный из бараньего жира и волшебных трав, двигались, казалось, отдельно друг от друга головы, руки и голоса.

— Питер, вы сегодня с женой?

— Нет, я сегодня пью.

(Пятиугольное неровное лицо, рука сжимает бутылку сухого вина, словно клизму).

— Кац, петь будешь сегодня? Хочешь трахаться — будешь петь…

— Не хочу. Не буду. И не могу. Я отравился — слышь, голос какой? И пить тоже не могу.

(Лохматый губастый толстяк в зеленом комбинезоне и вонючих кроссовках скачет от стола к столу).

— Я врубился! Я как местный дедушка-бомж: там песенку спел, тут титьку помацал — вот и на обед наскреб! С миру по нитке — голому пипетка…

— Иди сюда, — ласково позвал Питер, — бабы, идите на хуй. Кац, садись, выпьем…

Лица и руки были, в основном, знакомые: почти вся шумная компания из кэмпинга собралась за длинными деревянными столами и, не торопясь, наворачивала что-то ужасно вкусное.

— Чем кормят-то здесь? — спросил Слава, хотя уже был готов съесть все, что угодно, с закрытыми глазами.

— Китайские баклажаны, — приятная брюнетка с отрешенно-спокойным лицом изящно отправляла внутрь себя сквозь овальный ротик одну огромную ложку за другой. Два человека держались чуть поодаль, один говорил, сильно жестикулируя, другой молча кивал. Кругленький пухлый мужичок с удовольствием прислушивался к разговору, пуская лысиной на стену солнечные зайчики. Слава расслабился, девушки, Галя и Грета, осторожно стали подкрадываться к Вите, который, ничего еще не подозревая, запихивал в рот длинную макаронину, болтавшуюся по бороде.

— Сергей, говорят, я вчера кого-то совокуплял? — рыгнув, обратился он к одному из двух парней в углу.

— Вообше-то, кажется, меня, — бросая томно-кокетливые взгляды, девушка сидела уже совсем рядом.

— Э… Неудобно-то как, — Витя прихватил тарелку и попятился, было видно, как он смущен. — Пардон. Это не я, это дубль. Я, знаете, по пьяни перехожу в иное состояние… — Витя постарался вежливо слинять за спины соседей, но там его ждала уже разьяренная Галя.

— Милочка! — встрепенулся кругленький мужичок. Он был настолько кругл и легок, что парил над полом в нескольких сантиметрах. — Как я рад тебя видеть!!! — они с Милой обнялись и поцеловались.

— Евгений Альбертович, мой отчим, — представила его девочка. — Это Слава, мой самый лучший друг. Наверное ты уже много о нем слышал?

— Да нет, — Евгений Альбертович слегка смутился, — я даже не знал, что ты здесь…

— Конспирация и еще раз конспирация… — весело усевшись за стол, Мила взяла чью-то тарелку и сунула Славе недопитый стакан вина. — Угощайся.

Евгений Альбертович засеменил на раздачу и вернулся с кучей разнообразной еды. Он весь, казалось, лучился нежностью. «И не поверишь, что бандюга,» — подумал Слава, отправляя в рот смачный кусок тушеной баранины.

— Говорят, ты путешествовать собралась? — грустные маленькие глазки заботливо оглядели Милу.

— Ага.

— Ну и куда же, если не секрет?

— Секрет.

— В Шамбалу она собралась, — почему-то сейчас Слава был полностью на стороне милиного отчима, успевшего чем-то внушить ему симпатию. Может, своей беспомощной растерянностью?

Евгений Альбертович неприятно засмеялся, как будто масляные капельки в воду попадали и расплылись на поверхности жирными бляшками:

— И куда вы все так торопитесь? В страну фантазий и грез? — он подмигнул Миле, это Славе совсем