положении, хотя она казалась неподвижной и неподатливой.
— София, я не собирался навредить им.
— Но как у тебя язык повернулся давать подобные советы?
— Ты же знаешь, как он относится к своим лошадям — трепетно и нежно. Вот я и подумал, что такие чувства следует проявить и к жене, чтобы стать хорошим…
— Наездником?
— Я хотел сказать «мужем». — Дугал вздохнул: — София, я признаю, что выразился неудачно. Я только хотел ему сказать, что если он будет терпеливым и станет проводить с ней много времени, как он это делает со своими чертовыми лошадьми, тогда, возможно, ему удастся создать хорошие отношения в семье. Я понимаю, что наломал дров, но ведь я желал ему такого же счастья, какое обрел с тобой.
Выражение лица Софии отчасти смягчилось:
— Ты очень находчивый человек.
— И вдобавок самый счастливый, — ответил он, наслаждаясь тем, что она находится в его объятиях. Господи! Как ему недоставало ее! — Он захватил один из ее золотых локонов и пропустил сквозь него пальцы по всей его шелковистой длине. — О, София, — сказал он тихо. — Мне жаль, что я рассердил тебя, но я ужасно скучал…
Она фыркнула.
Он скрыл улыбку и поцеловал ее в щеку, добавив шепотом:
— Я только хотел, чтобы Хью нашел то, что смогли найти мы. Ты, Софи, — весь мир для меня.
Ее густые ресницы мягко прикрылись, и тело стало более податливым в его объятиях.
— Мы ведь счастливы? Правда?
Он снова поцеловал ее в кремовую щеку.
— Больше, чем я мог себе вообразить. Согласна? — Он прижался лицом к ее шее. — Я так скучал по тебе.
Она вздрогнула и, прильнув к нему, положила голову ему на плечо, и ее светлые волосы защекотали его шею.
— Я тоже по тебе скучала. Сожалею, что задержалась так надолго, но путешествие оказалось слишком тяжелым для бедного отца.
— Рад, что ему теперь лучше.
Он крепче сжал ее в объятиях.
На мгновение София замолчала, потом вздохнула и выпрямилась:
— Мне жаль, что я так вспылила и набросилась на тебя, но ты дал глупейший совет своему брату.
— Я это понял, как только произнес эти слова. Если бы ты была рядом, ты бы точно знала, что следует говорить в таких случаях, но тебя не было, а из меня советчик оказался никудышный.
Лицо ее приняло задумчивое выражение:
— Какие же у них отношения сейчас?
— Он гораздо больше захвачен чувством к ней, чем сознает. И похоже, с каждым днем все больше к ней привязывается. — Дугал помрачнел: — Но он опасается стать ближе к ней, сказать ей о своей любви. Ведь это очень обязывает. Согласись. А если им придется расстаться, как он первое время предполагал? Видимо, он опасается причинить тем самым боль и себе, и девочкам.
— Конечно. Он столько труда положил на то, чтобы защитить их от беспутной матери, что предпочел бы запереть в четырех стенах.
Дугал поцеловал ее ладонь:
— И это напоминает кое-кого хорошо мне известного.
— Да, но ведь ты тоже боялся увлечься мной, потому что считал, что столь сильные чувства могут вынудить тебя сдерживать твой характер. Однако этого не случилось. Вот и Хью похож на тебя. Не умеет себя обуздывать.
Дугал надолго погрузился в молчание.
— Было время, когда мы все обезумели от горя, вызванного общей утратой.
Внезапно в глазах Софии появилось скорбное выражение:
— Когда умер Каллум?
Горло Дугала сжала судорога. Он не мог выговорить ни слова, только кивнул. Его младший брат, любимец всего клана, бессмысленно погиб, а оставшиеся в живых пятеро братьев впали в отчаяние.
И их общая ярость вызвала столь сильные ветры, что они поднимали дома с фундаментов, вызывали такие сильные дожди, что ручьи выходили из берегов и превращались в бурные реки, сносившие строения, амбары и все, что попадалось на пути. Гром и молния обрушивались с небес, разя все, что двигалось, а за ними следовали ураган и смертоносный град.
Когда началась такая буря, это привело их в чувство, однако уже было слишком поздно. И никто из них не мог совладать со стихийными бедствиями… В период самого отчаянного буйства стихии Дугал нашел Хью, лежащего без чувств на парапете замка. Это всех их отрезвило.
При воспоминании о Хью, промокшем насквозь и столь бледном, что они сочли его мертвым, грудь Дугала защемило. Только слабое биение пульса, которое они с трудом нащупали, убедило их в том, что их брат жив. Они уложили Хью в кровать, но он начал быстро угасать. Это продолжалось до тех пор, пока не прибыла старая Нора и не принялась выхаживать его. Со своим знанием трав и отваров она ухитрилась вернуть его к жизни, но истек почти год, прежде чем здоровье его восстановилось.
Дугал потер лоб, задумавшись о том, остался ли Хью прежним после стольких испытаний.
София склонила голову набок:
— А как девочки ладят с Трионой?
— Они не горят желанием подружиться с ней. Я пытался поговорить с ними, но, похоже, они приняли твердое решение не общаться с ней. — Поколебавшись, Дугал добавил: — Я опасаюсь, что они что-то задумали.
— Почему ты так считаешь? Что они натворили?
— Не знаю. Просто несколько последних дней они выглядят таинственно. Я случайно слышал, как они шепчутся, а когда спросил их, о чем, они с самым невинным видом отделались от меня, сказав, что говорят о лошадях.
— Значит, они и в самом деле что-то задумали. — София поцеловала мужа в щеку. — Идем. Нам надо ехать в Гилмертон. У меня такое чувство, что там все прояснится.
Триона спустилась к завтраку, задержавшись, только чтобы положить на поднос письмо к сестре в парадном холле. Дворецкий должен был отправить его. Когда она поднялась с постели, Хью даже не шевельнулся. Он был совершенно измучен. Если его не доконали поиски кобылы, то лишили последних сил упражнения в постели. Эта мысль вызвала у нее улыбку, но она тотчас же исчезла. В постели у них с Хью всегда были отличные отношения, но она жаждала большего.
С тяжелым сердцем Триона направилась в гостиную, но в дверях встретила Ангуса. Ей это показалось странным.
— Завтрак готов? — спросила она.
Лицо Ангуса было мрачным:
— Да, миледи. Но войти в комнату затруднительно. Лайам отправился привести двоих грумов, чтобы помочь передвинуть буфет. Там все оказалось вверх дном.
Послышался стук в парадную дверь. Пробормотав слова извинении, Ангус поспешил открыть ее.
Вошла бабушка:
— О, вот ты где, девочка! В чем дело? У тебя озадаченный вид!
— Я просто хотела войти в смежную с гостиной комнату, но пройти туда не смогла.
Снова послышался стук в огромную тяжелую парадную дверь.
Триона попыталась скрыть нетерпение и подала знак Ангусу.
Вошли Кристина, Девон и Агги, разрумянившиеся от холода, но Ангус продолжал придерживать дверь открытой для лорда Дугала.
На сердце у Триона стало веселее:
— Вот и вы! А я гадала, когда вы приедете.
Девочки держались вместе: у Девон и Кристины был смущенный вид.
— Папа вернулся? — возбужденно спросила Агги.
— О да! Он спит.
Плечи Агги поникли:
— Ну и соня!
В коридор вошел Дугал, а с ним — невысокая миловидная женщина, которая показалась Трионе самым красивым созданием, какое она когда-либо видела в жизни.
Женщина ласково улыбнулась ей и выступила вперед:
— Моя дорогая! Мне так жаль, что меня здесь не было, когда вы приехали.
Триона вежливо протянула руку, но женщина заключила ее в самые нежные объятия.
Изумленная Триона мгновение стояла молча и неподвижно, но потом рассмеялась и ответила на объятие женщины.
— Вы ведь София Макфарлан? Не так ли? — спросила бабушка.
Женщина обернулась и с восторженным восклицанием бросилась обнимать Нору.
— Господи Боже! — сказала Триона. — Нынче утром, кажется, у нас собрался весь свет.
Улыбка бабушки стала шире, и она заключила Софию в горячие объятия:
— Я так и подумала, что это вы! Как ваш папаша, хоть он и плут, прости Господи?
— Прошу прощения, — поправил ее Дугал с шутливой серьезностью, — теперь фамилия Софии Маклейн, и уже довольно давно.
Бабушка только шутливо отмахнулась и снова обратилась к Софии:
— Никогда не думала, что этот ваш бездельник станет хорошим мужем, но, как видно, ошиблась. Он вошел в эту роль с такой же легкостью, как утка в воду.
Дугал отвесил изысканный поклон, и когда наклонил голову, волосы его блеснули золотом.
— Я прекрасно себя чувствую под этой кошачьей лапкой и очень счастлив.
Бабушка хмыкнула:
— Так и должно быть.
Триона задумчиво наблюдала за Дугалом и Софией, обменявшимися выразительными взглядами. Выражение их лиц было нежным, они выглядели любящими супругами. Как ей добиться, чтобы и Хью смотрел на нее так же?
Дугал повернулся к Трионе:
— Вы можете не знать этого, но однажды ваша бабушка спасла нашу сестру Фиону. И, по правде говоря, у нее хлопот был полон рот с нами, Маклейнами. Она лечила нас и поправляла наше здоровье долгие годы.
Триона перехватила взгляд Девон, шептавшейся с Кристиной.
— О, я и не подумала о завтраке для детей. Вы уже поели?
— Нет, — поспешил с ответом Дугал. — И мы просто умираем от голода.
София рассмеялась:
— Я так спешила познакомиться с вами, что мы позабыли про завтрак. Но надеемся все же не лишиться его.
— Я уверена, что еды у нас вдоволь, — сказала Триона. — Хватит на всех. — Она повернулась к слуге: — Ангус, не скажешь ли миссис Уоллис, что у нас гости к завтраку.
Слуга, помогавший гостям снять верхнюю
