— Демонстрируя сейчас, что вы еще и скромны.

— Не знаю. Вряд ли я скромный. Папе, маме видней… Мы с вами достаточно схожи. Одно племя. А в одном племени легко возникает и дружба, и вражда. Наша общая задача, по-моему, она и научная, избежать вражды.

На этой высокой ноте (все меня поддержали, кстати, с помощью аплодисментов) мы и закончили встречу, разве что некоторые наперебой предлагали более интимную встречу в их клубе, и я согласился.

— Мы полюбили вас, как младшего брата. Тебя, вернее! — крикнула малюсенькая политорочка, тоже «по традиции» красавица. — Я бы с удовольствием потанцевала с тобой в клубе, Митя!

— Я тоже, — сказал я. — В этом деле — я мастер.

Аплодисменты — и мы простились.

— Я к квистору, — сказал Орик. — Привет. До обеда.

Он улетел. Я немного замешкался, и ко мне подошел молодой политор, почему-то боязливо оглядываясь.

— Я только что был на вашем выступлении, меня зовут Трэг. Надо поговорить. Может, это важно, а может, и нет.

— Если вы так и не заметили слежки, садитесь в машину, — сказал я, он впрыгнул, и мы взлетели.

— Я не задержу тебя, — сказал он. — Если окажется, что все это бред, я извиняюсь за потраченное тобой время.

— Не стоит, — сказал я. — Я слушаю.

— Я один из лучших кулачных бойцов Политории и состою в том же клубе, что уль Орик. Я не рискнул подойти к Орику (кстати, в кулачном деле Орик у нас — лучший боец), он торопился; ты передашь ему то, что скажу я, он разберется. Вчера вечером была тренировка, работало пар двадцать, все устали, расслабились под душем, кто молчал, кто вяло болтал, и я услышал один разговор, очень непонятный, но чем-то он меня задел. Болтали двое, шум воды, но я хорошо слышу, я акустик…

Я почему-то напрягся.

— Один сказал: «Ну, ты помнишь, он зашел утром, все объяснил и отправился по делу. К нашему лучшему». «Ну и что?» — сказал второй. «Ты забыл, что ли, что он обещал зайти, но не зашел».

«Ну и что, задержался, надо было возвращаться, он и укатил в скалы, подумаешь».

«Может, и так, но вечером перед тренировкой из Селима позвонил а, Пик и сказал, что тот не вернулся, так как получил еще в городе распоряжение главного принять кое-какие функции в другой группе. Странно».

«Не особенно», — сказал второй.

«Но к нам-то он не зашел. Не есть ли это плохой знак?»

«Поди знай».

«Я считаю так: нам не обязательно ждать, можно и так пойти куда надо, им будет явно интересно узнать про нашего лучшего бойца. Они нам спасибо скажут, а может, и деньжат отвалят».

«Во, разбежался!»

«А я считаю, что мы должны его опередить». Все, — сказал Трэг. — Вы что-нибудь поняли, Митя?

— Ничего, — сказал я. — Абсолютно.

— Я тоже мало что понял. Но все же это про «нашего первого», то есть про Орика. Это тревожит.

— Я все запомнил и передам улю Орику, а вы, чтобы он смог во всем разобраться, назовите мне имена этих двух.

— Пожалуйста: а, Грип и а, Урк. — А,Грип и а, Урк, — повторил я. — А звонил а, Пик, верно?

— Да, еще первый добавил: только идти нам надо дня через два-три, вдруг глазастого уберут с работы вообще, как-то будет на душе легче.

— Если здесь есть угроза Орику, то последнее — важная деталь. Куда вас подвезти?

— Никуда. Спасибо. Я пройдусь.

Я снизился, и он вышел.

— Странно, эти двое — безродные, но в одном клубе с Ориком.

— Это неэлитарный клуб. Элитарный только в смысле подготовки бойцов. Высокородные и безродные на бойцовской площадке — равны. Привет.

— Привет. Еще раз спасибо.

Мы расстались. Я быстро маханул в небо и позвонил квистору.

— Уль Горгонерр, — сказал я. — Долгой жизни. Это Митя. Простите, что отрываю вас от важных дел. Я хотел поблагодарить вас за мое выступление в технициуме. Было интересно.

— Правда? Превосходно! И вам спасибо, уль Митя.

— Простите, уль Горгонерр, не у вас ли уль Орик? И удобно ли прервать на секунду вашу беседу?

— О, вполне!

— Орик? Это Митя. Я лечу в планетарий, там будут дети, Ир-фа мне говорил, что они очень хотели повидать и вас, просто очень, раз уж вы мой гид тем более.

— То есть обязательно до обеда?

— Да, да, да! — жестко сказал я. — Постарайтесь!

— Договорились. Долгой жизни.

— Я именно об этом, — сказал я.

Я был очень напряжен, когда со своей краской, запиской и курсом на бумажке летел к Ир-фа. И тут же позвонил Латор.

— Уль Митя, — сказал он. — Мне поручили привезти вам с Тиллы-один целебные корни. Завтра рейс состоится, а тут заболел мой приятель-рабочий, и начальник работ согласился взять меня, а в Селиме меня отпустили. Очень хорошие корни, вы обрадуетесь.

— Спасибо, Латор, — сказал я, и мы попрощались.

…С Ир-фа мы управились быстро. Я сделал на модели внешнюю надпись Пиллиной краской, крышку носа модели Ир-фа снял заранее и заправил модель топливом. Мы пристроили нашу с папой записку для Славина, и Ир-фа установил курс модели из расчета, что она уйдет с Тиллы-1.

— Еще раз объясняю, как ее запустить, а ты, Митя, постарайся, чтобы Латор понял все точно, — сказал Ир-фа.

Он (я вздохнул) пристроил на место крышку модели специально для меня — неаккуратно, и я увидел, как крышка легко «поползла» своими краями по краям, соответствующим ей на нижней части носа модели, и «стала» тютелька в тютельку на свое место; Ир-фа еще раз показал мне систему запуска. — Я узнал, — сказал Ир-фа, водворяя модель на место (к стене тем боком, где я написал текст), — кто ведет корабль. Я сказал ему про Латора с большой сумкой и про корни. Пусть его не удивляет большая сумка. Все хорошо, Митя.

Я долго и крепко жал руку Ир-фа, тут позвонил Орик и сказал, что летит мне навстречу.

— Вылетаю, — сказал я и добавил Ир-фа: — Можно я забегу просто так, уль Ир-фа? Ну, просто так. Можно?

— Конечно. Я буду очень рад. Удачи, — сказал он. — И не волнуйся. Мы встретились с Ориком в воздухе и медленно, летя совсем рядом, «поплыли» на обед. Он молчал. Я сказал:

— Увы, есть ситуация, и все хуже, а не лучше, чем нам бы хотелось. Вы знаете Трэга?

— Да. Славный парень. Кулачный боец. Классный.

— Информация от него. Важная. Она его встревожила, и он мне все рассказал, хотя я понял, что сам-то он ничего не понимает, но и я сделал вид, что тоже.

Я пересказал ему ситуацию Трэга.

— Знакомые лица и опасные бойцы, — задумчиво произнес Орик, — а, Грип и а, Урк. — Он протянул через оба борта руку и сжал мою до боли. — Спасибо, малыш, — сказал он.