Когда дети подрастают и идут в школу, их потребность в поддержке должны удовлетворять учителя. Если учитель не только даёт академическое образование, но и принимает ответственность за подготовку учеников к жизни, они будут испытывать к нему доверие и уважение, а то, чему он их учил, оставит неизгладимый отпечаток в их умах. С другой стороны, вещи, преподававшиеся тем учителем, который не изъявлял настоящего участия в благосостоянии учеников, будут восприниматься как временные и не задержатся в уме надолго.

Точно так же, если больного лечит врач, проявляющий к нему тёплые человеческие чувства, то больной почувствует себя легче, и желание врача проявить наилучшую заботу будет само по себе целительным, вне зависимости от его профессионального умения. Если же врачу недостаёт человеческих чувств и он демонстрирует недружественное отношение, нетерпение или пренебрежение, то больному не будет покоя, даже если даже врач обладает высокой квалификацией, правильно определил болезнь и прописал верные лекарства. Чувства пациентов неизбежно влияют на качество и устойчивость выздоровления.

Когда мы участвуем в обычном повседневном разговоре, то если кто-то говорит с тёплыми человеческими чувствами, то нам приятно его слушать, и мы откликаемся соответственно — весь разговор становится интересным, вне зависимости от того, насколько важна его тема. С другой стороны, если человек говорит холодно или резко, то нас это тяготит, и мы стараемся поскорее закончить общение. При всех событиях — от самых незначительных до наиболее важных — наша любовь и наше уважение к другим жизненно важны для нашего счастья.

Недавно в Америке я встретился с группой учёных, которые сказали, что уровень умственных расстройств в их стране очень высок — около 12% всего населения. В результате нашей дискуссии выяснилось, что главная причина депрессий — не недостаток материальных благ, а то, что люди лишены любви со стороны других.

Так что, как вы можете видеть из всего написанного мною выше, мне представляется ясным одно: сознаём мы это или нет, с самого рождения потребность в человеческой любви у нас в крови. Даже если любовь исходит от животного, или со стороны того, кого мы обычно считаем врагом, и взрослые, и дети чувствуют к ней естественное притяжение.

Я считаю, что никто не рождается свободным от потребности в любви. И это показывает, что людей нельзя считать чисто физическими существами, несмотря на то, что некоторые современные школы мысли стремятся применять такой подход. Никакой материальный предмет, каким бы красивым и ценным он ни был, не заставит нас почувствовать, что мы любимы, ибо наше глубинная тождественность и истинный характер лежат в субъектной природе ума.

Некоторые из моих друзей говорили мне, что хотя любовь и сострадание — это всё хорошо и замечательно, однако это не очень актуально. Наш мир, говорят они, не такое место, где подобные верования обладают большой силой и влиянием. Они заявляют, что гнев и ненависть настолько в человеческой природе, что человечество всегда будет управляться ими. Я не согласен.

Мы, люди, существуем в нынешней форме около ста тысяч лет. Я уверен, что если бы в течение всего этого времени человеческий ум управлялся в первую очередь гневом и ненавистью, наше население уменьшилось бы. Но несмотря на все наши войны, сейчас наше население больше, чем когда-либо. Это ясно указывает мне, что любовь и сострадание в мире преобладают. И вот почему неприятные события оказываются 'новостями' — сострадательная деятельность настолько является частью нашей повседневной жизни, что мы принимаем её как нечто само собой разумеющееся и потому почти не замечаем.

Пока что я обсудил главным образом ментальные достоинства сострадания, но оно вносит благой вклад и в физическое здоровье. Судя по моему личному опыту, между умственной устойчивостью и физическим здоровьем есть прямая связь. Гнев и возбуждение, без сомнения, делают нас более подверженными заболеванию. С другой стороны, если ум спокоен и занят положительными мыслями, тело нелегко поддаётся болезни.

Но конечно же, так же верно, что у всех нас есть врождённый эгоцентризм, который препятствует нам любить других. А поскольку мы желаем истинного счастья, которое достигается лишь спокойствием ума, и поскольку этот мир достигается лишь сострадательным отношением, то как же развить сострадание? Очевидно, что просто думать о том, как замечательно сострадание, недостаточно. Мы должны применить к его развитию согласованные усилия и использовать все события нашей повседневной жизни, чтобы преобразить наши мысли и наше поведение.

Прежде всего, нужно внести ясность относительно того, что мы подразумеваем под состраданием. Многие формы сострадательных чувств бывают смешаны с желанием и привязанностью. Например, любовь, которую испытывают родители к ребёнку, зачастую сильно связана с их собственными эмоциональными потребностями, и не является вполне сострадательной. Опять же, в браке, любовь между мужем и женой, особенно в начале, когда супруги ещё не очень хорошо знают глубинный характер друг друга, основывается во многом скорее на привязанности, чем на истинной любви. Наше желание может быть столь сильным, что человек, к которому мы привязаны, может казаться нам очень хорошим, тогда как фактически в нём может быть много отрицательного. В добавок к этому, у нас есть склонность преувеличивать небольшие положительные черты. Затем, когда отношение одного из партнёров меняется, другой часто испытывает разочарование, и его отношение меняется тоже. Это указывает на то, что их любовь была мотивирована больше личными потребностями, чем подлинной заботой о другой индивидуальности.

Истинное сострадание — это не просто эмоциональный отклик, но твёрдое обязательство, основанное на разуме. Потому истинно сострадательное отношение к другим не меняется, когда они плохо себя ведут.

Конечно, развить этот вид сострадания вовсе нелегко! Для начала давайте рассмотрим следующие факты:

Красивы люди или отталкивающи, дружелюбны или враждебны, в конце концов всё равно они человеческие существа, такие же, как и вы. Подобно вам, они желают счастья и не хотят страдания. Более того, у них есть такое же право преодолевать страдание и быть счастливыми, как и у вас самих. Теперь, когда вы признаёте, что все существа равны в своём желании счастья и в своём праве на него, вы автоматически почувствуете симпатию и близость к ним. Через знакомство вашего ума с этим чувством универсального альтруизма вы разовьёте чувство ответственности за других — стремление действенно помогать им преодолеть свои проблемы. Оно не является избирательным и равно приложимо ко всем. Коль скоро они — человеческие существа, переживающие удовольствие и боль, как и вы сами, нет никакой логической основы для того, чтобы делать какие-то различия между ними и переменять к ним своё отношение, если они плохо себя ведут.

Позвольте мне подчеркнуть, что развить такое сострадание, уделив этому время и терпение, вполне в наших силах. Конечно, наш эгоцентризм, характерная привязанность к чувству отдельного, самосущего 'я', является основной помехой нашему состраданию. На самом деле истинное сострадание можно пережить лишь тогда, когда это цепляние за 'я' будет полностью устранено. Но это не значит, что мы не можем начать сейчас, и что для нас невозможен прогресс.

Начинать нужно с устранения самых великих препятствий состраданию — ненависти и гнева. Как все мы знаем, это чрезвычайно сильные чувства, и они могут захватить весь наш ум. Тем не менее, их можно поставить под контроль. Если же они неконтролируемы, то эти отрицательные эмоции заразят нас, причём без всякого дополнительного усилия с их стороны, и затруднят наш поиск счастья любящего ума.

Так что для начала будет полезно исследовать, имеет ли гнев какую-либо ценность. Конечно, когда