— Слава Богу, что я вас не убила. Я приняла вас за кого-то другого.

Джон молчит и только кивает.

— Ничего, мэм, — наконец говорит он.

— Понимаете, мне кажется, последние два дня за мной кто-то следит, я даже на улицу не выходила, и кто-то пытался проникнуть в дом. — Я говорю не правду, но мне надо хоть как-то попытаться объяснить свой безумный поступок. — И мни показалось, что вы и есть тот самый человек. Слава Богу, что я не убила вас. — Я обняла бы его, но это был бы полнейший идиотизм. — Понимаете? — спрашиваю я, потому что он молчит.

— Кто следил за вами? — спрашивает Джон все еще сдавленным голосом. — Вы видели его?

— Я не уверена. Мне казалось, — отвечаю я.

Теперь я стою в метре от него, топор воткнулся лезвием в землю. Я пытаюсь глубоко вдохнуть. Все, говорю я себе, все в порядке Ты никого не убила, и это Джон.

— Мужчина? — снова спрашивает он.

— Конечно.

— Вам лучше уехать. — Джон оглядывается по сторонам, как будто сам ожидает кого-то увидеть. В его движении, взгляде таится испуг. — Со мной вам нечего бояться, но все же лучше уехать, — он снова оглядывается, — здесь полная глушь. Я всегда удивлялся, как вы не боитесь одна.

— Да, да, — быстро отвечаю я, — вы правы, мне лучше уехать с вами. Подождите, я схожу за вещами.

— Только не возвращайтесь с топором, — шутит он.

Он подозрительно странно смотрел по сторонам, — думаю я в комнате, как будто беспокоился о чем-то. У тебя паранойя, тебе все кажется, ты чуть не убила его, совсем чуть-чуть, отвечаю я себе. Но этот писатель вполне мог нанять его, чтобы он, например, завез меня куда-нибудь. Это самое простое: нанять того, кого я знаю и жду. Вчера книги, сегодня Джон, это ведь очередность. Ты дура, больная дура, убеждаюясебя, он привозит продукты, он должен был приехать сегодня. И все же предосторожность не помешает, и я кладу нож в карман куртки, беру сумку, чемодан и возвращаюсь назад к Джону.

Он берет у меня вещи и относит в машину. Я запираю дверь и бросаю прощальный взгляд на дом. Я благодарна ему, несмотря на эти последние два дня, он вылечил меня, и мне было хорошо здесь, покойно и одиноко. «Я еще вернусь, — шепчу я, — я не прощаюсь», и иду к машине.

— Так вы видели этого человека, который за вами следил, или вам показалось? — снова спрашивает Джои, разворачивая машину.

Он не смотрит на меня, он озабоченно крутит руль и озирается по сторонам. Я кладу руку в карман куртки.

— Я не знаю, мне казалось, я видела. Но я не уверена.

— Так бывает, — говорит он и бросает на меня быстрый взгляд, очень быстрый. — Вы так долго были одна, что всякое могло померещиться.

— Наверное, — отвечаю я — Куда мы едем? — спрашиваю я через минуту.

— Домой, — отвечает он удивленно.

— К кому домой? — я не понимаю.

— Как к кому? Ко мне. — Он хочет сказать что-то еще.

— Нет, нет, — перебиваю я. — Мне срочно нужно в аэропорт.

— Ну как же, Сюзан будет так рада. Переночуете у нас, а завтра она вас отвезет.

— Спасибо, Джон, — говорю я, — но я не могу, мне срочно надо в аэропорт. Я вам заплачу, пожалуйста.

— Жаклин, — пытается возражать он, — я не могу сейчас ехать в город, это больше двух часов. У меня дела, да и жена будет волноваться.

— Я прошу вас, Джон, — повторяю я, — это очень важно, мне срочно надо в аэропорт. Понимаете, это важно, я вам заплачу, сколько вы скажите.

— Да не в этом дело, — говорит он.

Только чтобы он ничего не заметил, главное, не выглядеть обеспокоенной, — я сжимаю в кармане рукоятку ножа, — если он заметит, я пропала, он намного сильнее меня. Он замолкает и поворачивает налево по просеке. Я ничего не спрашиваю, я должна быть предельно внимательна.

— Ладно, я позвоню Сюзан из города, — говорит он потом.

— Так мы едем в город? — спрашиваю я.

— Ну вы же просили, — отвечает он, и я киваю.

Но я не знаю, куда мы едем. Мы молчим, долго, наверное, с полчаса, я сжата в напряжении, рука на рукоятке ножа, я слежу за дорогой, за движениями Джона. Если он потянется ко мне, я выхвачу нож и ударю Ударю ли? Смогу ли? Я не знаю, и но надо задумываться, главное, оставаться внимательной, спокойной и готовой ко всему. Наконец мы выезжаем на асфальтированную дорогу, я вижу указатель на город, до него около ста миль, и я немного расслабляюсь, навстречу иногда попадаются машины, все же хоть какая-то жизнь.

— А вы не помните, — спрашиваю я неожиданно, — тот человек, который жил в доме до меня, вы что- нибудь помните про него? — Джон смотрит на меня вопросительно. — Я подумала, вдруг он и был тем, кто следил за мной? — И молчу. — Ну, если мне все вообще не померещилось. — Я пытаюсь улыбнуться. Не получается.

— Да нет, вам, наверное, показалось.

— Но все же. Как он выглядел, вы не помните? Джон думает долго.

— Помню, конечно. Ничего примечательного. У него была борода, широкая такая, и усы, и ходил он всегда в темных очках. Он сказал, что у него болезнь зрения, от нервов, да, кажется, так, и поэтому он в очках. Ему врач порекомендовал.

Я киваю, я все это ожидала: и бороду, и очки, даже болезнь зрения — все так просто.

— И без очков вы его не видели? — спрашиваю я. Мы едем в город, теперь я уже ориентируюсь.

— Я его вообще видел раза три, не больше. Да и то по пять минут, — отвечает Джон и молчит. Я тоже молчу. — Один раз.

— Что? — переспрашиваю я.

— Один раз он снял очки, — говорит Джон. — Глаза у него на самом деле странные. Он моргал все время, вроде тик такой, потом объяснил, что от света, и снова надел очки.

— Интересно, — киваю я, — а цвет глаз вы не запомнили?

— Нет.

Мы снова молчим.

Затем я задаю очередной вопрос, и он снова отвечает «нет», минут через десять еще один, и снова — «нет». Потом мы въезжаем в город. Я делаю последнюю попытку. Бесполезно!

— Сколько я вам должна? — спрашиваю я, когда машина останавливается.

— Ничего, — отвечает Джон.

— Как ничего? — не понимаю я. — Вы меня везли, вы потратились на бензин, к тому же ваше время. Я должна вам заплатить.

— При чем тут деньги, — он пожимает плечами. Идиотка, какая же я идиотка? — думаю я. Я ничего не понимаю в жизни, никогда не понимала и не понимаю сейчас.

— Вы куда летите? — спрашивает он.

— В Бостон. Я напишу вам и Сюзан. Можно, я вам заплачу? — пробую я еще раз.

— Вы лучше напишите, — говорит он. — Жене будет приятно. Она постоянно вспоминает о вас. А если захотите приехать, можете остановиться у нас.

Я киваю, мне хочется плакать.

— Я обязательно напишу.

Джон выносит мои вещи из грузовика и ставит на тележку. Мы обнимаемся. Лишь бы он не почувствовал нож у меня в кармане, думаю я, и тут же сама ощущаю телом твердый, будто железный предмет у него под курткой, у пояса. Я стою и смотрю, как он уезжает, и машу рукой, хотя вокруг много людей, но я не хочу поворачиваться к нему спиной. И он уезжает.

Я осматриваюсь, я находилась в таком напряжении, что не заметила аэропорта, людей, города, я так