Пытаясь отдышаться, он перешел к изножью кровати и попытался стянуть сапоги.
Подняв руки к бантам, удерживавшим сорочку на плечах.
Кэро заявила:
– Я всегда предполагала, что эти вещи шьют специально для того, чтобы мужчина смог мгновенно их снять.
– Эти вещи…
Сапоги с глухим стуком упали на пол. Майкл выпрямился, принимаясь развязывать галстук. Кэро отметила, что говорит он с явным трудом.
– …эти вещи предназначены для того, чтобы будить в мужчинах неутолимое желание, доводящее до такого исступления, в котором они, полностью теряя рассудок, срывают с женщин указанные одеяния.
Кэро засмеялась, удивленная, что на сердце так легко после пережитых сегодня приключений, и развязала банты. Сорочка скользнула по телу, легла на ковер.
– Ну, теперь тебе такая опасность не грозит.
Он отвел глаза, отшвырнул свою рубашку и непослушными руками стянул бриджи. Отбросил их к остальным вещам, повернулся и протянул ей руки.
Смех тут же замер на ее губах. Она бросилась в его объятия и, ощутив властный призыв, ответила на него своим призывом.
Отдала ему губы и зажмурилась от счастья, наслаждаясь голодной яростью, с которой он завладел ими, скользнул языком внутрь и стал гладить се язык. Неутоленная жажда росла с каждым вздохом, с каждым стоном, с каждой чувственной лаской. Кэро лихорадочно вцепилась ему в волосы, выгнулась, смутно осознав, что он поднимает ее и несет к постели. Не успел Майкл уложить ее на простыни, как она заметалась, охваченная жадным пламенем, неудовлетворенная, умирающая от желания. И с облегчением приняла тяжесть его тела. На этот раз было не до любовных игр. Он просто развел ей бедра и мощным толчком вошел в лоно. Глубоко. До конца.
Ее жалобный стон задрожал в ночи, отдаваясь от стен серебристым эхом. Глядя ей в глаза, он вонзился еще глубже, спаял ее губы со своими и стал двигаться. Мощно, не сдерживая себя, вовлек ее в танец, которого жаждали ее тело и сознание и которого она так ждала. Которого так хотели ее глубоко погребенные и наконец осуществившиеся мечты. Окутал грезами, в которых разгоряченная кожа скользила по разгоряченной коже, языки сплетались, а влажная мягкость принимала мускулистую твердость.
Она снова выгнулась под ним, стремясь к еще непознанному блаженству. Он придавил ее всем телом, погрузился в обжигающий жар, вонзаясь все быстрее, сильнее, пока она не взлетела на гребне волны, поднимаясь все выше, выше. А потом с криком, который он вобрал губами, рухнула с вершины в его объятия.
Майкл поймал ее, прижал к себе, раскинул ее ноги еще шире и утонул в сладостном забытьи.
Отдышавшись, он приподнялся, лег рядом, блаженно-уставший, расслабленный, и за секунду до того, как сон одолел его, понял, как был прав. Именно здесь он должен был провести ночь, в этой постели, рядом со спящей Кэро.
Обняв ее за талию, он закрыл глаза и заснул.
Пришлось вставать до рассвета, чтобы не попасться на глаза слугам, и здешним, и в Мэноре. Вернувшись в Брэмшо, как и обещал, ровно в восемь, он увидел во дворе дорожный экипаж Кэро. Лошади нетерпеливо переминались и переступали с ноги на ногу.
К сожалению, оказалось, что, хотя сама Кэро была готова, укладка в экипаж бесчисленных коробок и чемоданов только что началась. Майкл велел конюху подвезти кабриолет к экипажу и положить два небольших саквояжа, содержащих его вещи, на груду багажа Кэро, а сам направился туда, где стояла она, занятая разговором с Каттеном и пожилой горничной-португалкой.
При виде Майкла дворецкий учтиво поклонился, горничная присела в реверансе, но брошенный на него взгляд был откровенно суровым.
Зато Кэро просияла, а только это и имело для него значение.
– Как видите, – она показала на лакеев, бегом тащивших к экипажу очередную поклажу, – мы готовы. Почти. Понадобится еще с полчаса.
Примерно так Майкл и предполагал.
– Не важно, – улыбнулся он. – Все равно мне нужно поговорить с Эдвардом.
– Насколько я знаю, он стоит на страже, пока Элизабет разучивает сонату.
– Я его найду, – кивнул Майкл.
Эдвард действительно оказался в гостиной. Майкл взглядом вызвал его в коридор. Элизабет улыбалась, но продолжала играть. Мужчины вышли на террасу. Майкл молча остановился.
– Последние наставления? – не выдержал Эдвард.
– Нет.
Поколебавшись, Майкл решил признаться.
– Скорее планы на будущее.
И прежде чем Эдвард успел удивиться, пояснил:
– Я попытаюсь задать вам один важный вопрос, но если не посчитаете нужным ответить, то не обижусь.
Эдвард недаром столько лет вращался в дипломатических кругах и поэтому ограничился уклончивым «Вот как?».
