миражей, открывает множество сведений, позволяет смотреть внутрь зданий, снабжает информацией… А разве получение знаний не основное назначение науки? Так что это идеальное средство дополнительных сведений, которые никогда не лишние. А еще и плюс сенсорное восприятие мира.
Он пробормотал:
– Извините, Виктория, я о другом. Вам не страшно в таком мире? Слишком уж он…
– Технологизированный?
– Да. Я сравниваю ваш мир с миром, который видит Тигги.
Она прямо взглянула ему в глаза.
– Олег, можно вам задать один вопрос?
Он ощутил тревогу, ответил с осторожностью:
– Можно. Но ответ не гарантирую.
С дивана, где в позе падишаха развалился Мрак, донеслось мощное фырканье. Виктория помолчала, сказала тихо:
– Тогда спрашивать не стану. Понимаю, что не станете показывать, каким видите мир вы.
Он умолк, не зная, что сказать, всегда проблемы разговаривать с женщинами, все-таки его мир покажется, мягко говоря, жутким и такой продвинутой технофилке, как Виктория. Человек еще не готов видеть даже атомарную структуру мира, не говоря уже о состоящим из элементарных частиц. Он сам чуть не рухнулся, пока принимал такую картину, но и то переходит на нее лишь изредка, в случаях острой необходимости. Даже зрение у него чаще всего в узком «человеческом» диапазоне, не включая уже привычное ему тепловое зрение, рентгеновское, а также на гамма-лучах и еще восемнадцать других, для которых еще и термины надо придумывать, а ему достаточно лишь сделать небольшое волевое усилие, чтобы ими пользоваться. В то же время Виктория продвинулась по направлению к его видению мира так далеко, как ни один человек, а это говорит если не в ее пользу, то в пользу его возникшей сумасшедшей идеи.
– Я смотрю, как видите, – ответил он осторожно, – без очков.
Она улыбнулась.
– Спасибо, что не сказали, что пользуюсь наркотиком.
Он спросил шокировано:
– Я мог бы сказать?
– Вы нет, – подчеркнула она, – но уже создано движение за полное запрещение УР. Не слыхали?
– Пропустил, – ответил он. – Что я за ворона? Это непростительно!
Она сказала быстро, удивленная такой резкой реакцией:
– Да перестаньте, никто не может знать все на свете. Это движение только-только проклюнулось, вчера выступили за полный запрет, ибо УР якобы всего лишь технологический аналог химических наркотиков! Да-да, подобно наркотикам искажает реально подлинную картину мира.
Он покачал головой.
– Нет, я так не считаю, – ответил он так мягко, что удивился сам. Повторил, прислушиваясь к своим словам: – Да, не считаю… Эта усовершенствованная реальность… хотя термин неверен, точнее бы – усовершенствованное восприятие, ведь речь не о самой реальности, а о восприятии ее… но это так, мелочи.
– Не мелочи, – возразила она живо, – вы абсолютно правы!
– Спасибо.
Тигги осторожно заглянула в комнату, вроде бы Виктория и Олег еще не подрались, удивительно, как они могут вот так сидеть и разговаривать, Виктория уже через две минуты любого мужчину характеризует, как тупого грязного павиана, после чего перестает его замечать, а сейчас вот сидят и разговаривают очень серьезными голосами с серьезными лицами.
Оглянулась, Мрак развалился на софе и рассматривает ее с ленивой насмешливостью.
– Что, нашла коса на камень?
– Да, – призналась она несколько растерянно, – Виктория его еще не убила!.. Хотя он тоже немножко такой… такой…
Она запнулась, подбирая слово, Мрак подсказал:
– Умный?
– Да. И строгий.
– Это да, – вздохнул Мрак. – Мы с ним ровесники, но я так ничему и не научился. Просто жил, во мне нет таких кладезей знаний, как в Олеге. Он сперва долго всему учился, потом сам что-то измысливал, а во мне накапливалась только житейская мудрость, да и то сама по себе. А вот он, гм…
Коричневые глаза рассматривали ее с ласковой снисходительностью. Тигги покраснела, выпрямилась, чтобы груди приподнялись, пусть смотрит лучше сюда, у нее великолепная грудь, все мужчины говорят в один голос, спросила несчастным голосом:
– А я кажусь тебе дурочкой?
– Ты же красивая, – утешил ее Мрак.
– Значит, дурочка? – сказала Тигги с вызовом. – А ты знаешь, что я один из трех ведущих специалистов по мокрой подписи? Да не в нашем микрорайоне, а в мире?
