Она перевела взгляд на Олега, Олег чуть улыбнулся.
– Признаюсь, у меня с этой игрой слов, в самом деле, туго получается. Я всегда добивался ясности мысли, а мне предлагали либо перестановку звуков в слове, либо иное толкование известного термина, либо еще какой-то прыжок в сторону от сути вопроса, и всякий раз начинали гоготать… Не понимаю!
Ее взгляд внезапно стал мягче, даже голос утратил металлические оттенки, когда произнесла с сочувствием:
– Зато я вас понимаю. Но так обрекаете себя на одиночество. Юмор – это защита слабых от жестоких реалий жизни! Это вынужденное бегство от правды… но чтобы это бегство не выглядело позорным, человек делает вид, что не бегство вовсе, а так, куда хочу, туда и двигаюсь. Даже, если бегом, роняя вещи. Дескать, вовсе не от реалий, а просто восхотелось бежать в ту сторону, а там сунуть голову в песок.
Он криво улыбнулся.
– Спасибо.
– Да не за что.
– В самом деле, – сказал он серьезно, – спасибо.
Тигги округлила глаза, сказала Мраку жарким шепотом на ухо:
– Смотри, у них с твоим другом даже разговор… И еще не подрались!
– А что, – спросил Мрак, – она кусачая?
– Да ты что? Если бы только кусачая! По-моему, она только и делает, что бодается, царапается, лягается, вообще может мокрого места не оставить! К ней один тут второй год клинья бьет, красавец мужчина, крупный ученый, виднейший космогинеколог…
Мрак сперва подумал, что ослышался, переспросил:
– Космо… как?
– Космогинеколог!
Мрак спросил ошалело:
– Он что, в космическом госпитале работает? Роды принимает у всяких звездных чудовищ?
Она хихикнула, игриво стрельнула глазками.
– Я точно так же подумала. Оказалось, самая главная ветвь астрономии, представляешь?
– И чем занимается эта ветвь? Надо же – космогинеколог!
– Рождением нашей Вселенной, чем же еще? Нет, говорит, более важной проблемы, чем понять, откуда и как все взялось. Если это поймем, то все остальное станет, как на ладони. Не знаю, может быть, и правда, но мне гораздо важнее заниматься человеком, чем всей Вселенной.
Мрак поддакнул:
– Ты права, человек важнее. Разрешаю начать с меня.
Тигги спросила наивно:
– А что такое нанотехнология? Виктория когда-то пыталась мне объяснить, но…
Виктория фыркнула. Мрак, улыбаясь, объяснил серьезно:
– Ты знаешь, что такое метр?.. А дециметр?.. А сантиметр?.. Миллиметр?.. Так вот, нанометр – это миллиардная часть метра. Примерно четыре атома в длину. Вот и все.
Тигги просияла.
– Так просто?.. Ну почему мне никто так не объяснил? Все только важно надували щеки, говорили непонятные слова… Какой ты, Мрак, умный!
Мрак гордо выпятил грудь.
– Умный? Да, я сам так иногда думаю.
Виктория не сняла очки даже за столом, ведь смотреть вот так просто, как делали дикари, без специальных очков, такая же грубость и дикость, как, к примеру, схватить зайца, загрызть и пожирать, используя только руки и зубы. Точно так же, как зайца сперва нужно разделать специальными инструментами, затем приготовить по сложным рецептам, а потом есть изысканное мясо на красивом блюде, используя нож и вилку, приправляя перчиком, аджикой, чесноком и прочими специями, так же некрасиво и неэстетично смотреть на пейзажи, людей, здания, машины без специальных очков, обрабатывающих информацию и подающих ее «на блюде» готовой к употреблению, то есть восприятию.
Олег перехватил ее испытующий взгляд, ответил примиряющей улыбкой. Виктория уже начала свое превращение в зачеловека: вмонтированный прямо в ухо микрофон, а крохотный ларингофон закреплен на голосовых связках, что позволяет вести переговоры беззвучно, сложная программа правильно расшифровывает колебания и переводит в слова. Правда, сам ларингофон великоват и дорог, и научиться им пользоваться непросто, потому в быт еще не вошел, но первые энтузиасты уже юзают вовсю…
Мрак придержал Тигги, сказал «я сам», вышел на кухню и тут же вернулся с четырьмя чашками с абсолютно черным напитком. По комнате растекся бодрящий запах кофе. Тигги сияла и гордо смотрела на Викторию, та отхлебнула осторожно, посмаковала, кивнула одобрительно.
– Прекрасно! Хоть что-то мужчины умеют. Научите нашу милую Тигги. А то пьет всякую дрянь, думая, что так цвет лица будет лучше. Хуже того, и друзей таким же пойлом пичкает.
– Кофе вредно, – сказала Тигги обиженно. – От него лицо желтеет. Ой, нет, это от морковки желтеет, а от кофе – коричневеет.
– Ну да, – согласилась Виктория. – А от салата – зеленеет.
