– Не знаю, – ответила она с неуверенностью, – не знаю… Но они вас считают просто героем.

– Все мы герои, – сказал я. – Или персонажи.

– Да нет, герой в старом значении… – глаза ее чуть затуманились, а голос стал далеким, – герой, это тот, кто защищал народ, а то и спасал от гибели. Кто побивал жутких чудовищ, нападавших на родные города и села. Герои побивают чужих богатырей, истребляют армии захватчиков… Странно, конечно, вы мне таким совсем не кажетесь. Уж простите…

– Для литагента нет героя, – сказал я великодушно. – К тому же мне совсем не льстит быть истребителем чудовищ. Мне больше нравится герой с эпитетом «культурный».

Она сделала большие глаза:

– От скромности не склейте ласты!

– Дык я ж писатель, а не наборщик.

– Только, – добавила она ехидно, – вы еще не тот герой, который в блестящих латах.

– А какой, – полюбопытствовал я. – Неужто в звериной шкуре?

Она подумала, кивнула с самым серьезным видом.

– Да, наверное. Или в простой домотканой рубахе. В смысле, вы уже совершаете нечеловеческие подвиги, но пока еще… Хотя, полагаю, и эта оценка несколько завышена… Просто вас очень хотели привлечь на службу. Спешно создается новый отдел, у нас обычно это к какому-то числу, вот и хватают…

– Кого ни попадя, – подсказал я любезно.

– Не обижайтесь, – сказала она без всякого смущения.

– Да я ничего.

– Я знаю, – сообщила она. – Об вас все, как о стену горохом.

Я кивнул, подумал: откуда все знаешь, лапочка?.. Не думаю, что мое досье развешано на каждой остановке. Правда, женщины многие вещи, до которых нам приходится проламывать стены, знают изначально. Спинным мозгом.

– Но по вашим прогнозам, – поинтересовался я, – у меня есть шанс сменить домотканую рубаху на блестящие рыцарские латы?

– Общество, – сказала она, – все еще по привычке считает героями своих царей, полководцев, придворных силачей. Но, как видите, вас уже заметили.

– Значит, – сказал я весело, – у меня пряники еще впереди?

– Да, – сказала она. – И блестящие латы. И длинный меч взамен сегодняшней дубины. Хотя, уже заметно, у вас дубина Геракла. Но вот насчет культурного героя…

Я полюбопытствовал:

– А что не так?

– Насколько понимаю, вы начинали, как некий Энкиду, дикий человек огромной силы, потом очеловечились до Геракла с его дубиной… но, поправьте меня, если ошибаюсь: культурный герой не разрушает, а дает людям новый огонь, новую письменность, новые ценности?

Последние слова она произнесла совсем серьезно. Я выслушал, кивнул.

– Да, вы правы.

Не знаю, что у нее за игра, но для литагента она сует нос слишком далеко. Я человек не подозрительный, это наверняка отражено в моем досье, но и не полный слепец.

Она ощутила перемену настроения, мило улыбнулась, сладко зевнула. Я невольно вспомнил расхожую премудрость, что зевающий мужчина проявляет безкультурие, а женщина всего лишь демонстрирует свои возможности. Я поспешил оторвать взгляд от прекрасного ротика с влажной гортанью и хорошо уложенного языка.

– У меня всего полчаса, – предупредил я.

– Этого хватит, – успокоила она. – Мне только снять трусики. Но могу и не снимать, как скажете, Владимир Юрьевич.

– Размечтались, девушка, – ответил я как можно саркастичнее. – Я стоек, аки… аки Власий Гундарев!

Она полюбопытствовала:

– А кто это?

– Еще не знаю, – пояснил я. – Потом придумаю. Чуйствую, надо, Христя, надо. А то все эти Самсоны, Гераклы, Кармалюки, Довбуши, Зигфриды и прочие махабхараты слишком просто сдавались красивым предательницам.

– Я не предательница, – ответила она тихо. – Я сама сдалась вам, Владимир Юрьевич.

От ее голоса и тела веяло покорностью и готовностью. Будь я современным героем, уже бы схватил это сладкое мясо, бешено сорвал бы одежду и трахал бы во все дыры, щели и впадины. Но я из завтрашнего дня, заставил себя вспомнить, что в плен сдаются только противники, враги… Кто ты, Кристина? И в самом ли деле сдалась?

Я чувствовал ее взгляд между лопатками, когда поднес к губам мобильник.

– Алло?.. Владимир Факельный беспокоит. Послушайте, стоит ли присылать машину?.. У меня своя на