'Ну, слава тебе господи!

Насилу пар пошел...'

И самовар с досадою

Поставил он на стол.

Но только гость подвивулся

Поближе к огоньку,

Ваял бережно на чайницы

Щепоточку чайку

И стал его заваривать

Беда как тут была:

Хозяина нелегкая

Как на смех принесла.

Старик седой с сутулиной,

Угрюмый и рябой,

На нем лаптишки старые,

В пыли чекмень худом.

Неласково и пристально

На гостя он взглянул,

Взглянул на дочь с усмешкою

И голову тряхнул.

'Зачем это пожаловал,

Коли велишь спросить?

Да ты тут по-домашнему...

Уж чай уселся пить'.

- 'Нельзя-с... погреться надобно,

В дороге-то продрог...

Здоров ли, как смогаешься,

Как милует вас бог?'

- 'Ништо... живем по-старому...

А помнятся ль тебе

Слова твои разумные

Вот в этой же избе?

Давненько, сам ты ведаешь,

А я их не забыл.

Ты, пес, мне в ноги кланялся

И вот что говорил:

'Прости меня... не гневайся...

Вот образом клянусь

Тебя на волю выкуплю,

На дочери женюсь'.

Торгаш, торгаш бессовестный,

Ты рад, что обманул...

Уж лучше бы мне в ту пору

Ты в сердце нож воткнул.

Ведь я теперь посмешище

У добрых-то людей.

А дочь как щепка высохла;

Все от тебя, злодей.

Вон девочка несчастная,

Изволь-ка отвечать:

Что, любо нам на улицу

Бедняжку выпускать?'

Смутился гость. Рукой со лба

Отер холодный пот

И думал: дело скверное,

Не в духе старый черт!

Пришлось кошель развязывать...

'Эх, Агафон Петров!

Ну, стоит ли нам ссориться,

Шуметь из пустяков!

Как быть! Не то случается

На свете меж людьми,

Да все концы хоронятся...

Вот сто рублей... возьми!'

Старик назад попятился,

Немного покраснел

И на Настасью бледную

Пытливо поглядел.

'Ну, дочка... вот ты плакалась:

Нас нищими зовут,

Казна, вишь, с неба валится,

Бери, коли дают'.

Дочь вспыхнула, что зарево,

И к гостю подошла;

В глазах у ней мутилося,

Но речь тверда была:

'Не надо нам казны твоей!

Не смейся надо мной!'

И деньги на пол бросила

Дрожащею рукой.

'Вишь, - молвил гость, - знать, дешево

Чужое-то добро'.

И гнулся в три погибели,

Сбирая серебро.

Седой старик не вытерпел

И крикнул: 'Осмотрись!

Пощупай и в лоханке-то

Там звякнуло, кажись!

Эх, Настя, Настя бедная!

Сгубила ты свой век!

Гляди, как тварь-то ползает;

А!., тоже человек!..'

Дочь опустила голову

И плакала навзрыд,

Как будто разом выплакать

Хотела гнев и стыд.

'Ух, батюшки, измучился!

Всю спину изломал!'

Насилу выпрямляяся,