- Откуда мне знать, - желчно ответил Макс.

- Что мы так никогда не построим правовое государство.

Макс прыснул, потом захохотал, нервно, визгливо, хватаясь за живот.

Его жена приоткрыла дверь. Нахмурилась, глядя на них.

- Что вы тут, как пара заговорщиков? - спросила она. - Ребенка разбудили. Кирилл, ты же знаешь, что ему нельзя... У него режим.

- Все-все, уж заканчиваем! - Кирилл поспешно забрал список у Макса.

- Ты останешься ночевать? - спросила она. - Я постелю тебе в его кабинете.

- Останется, останется! - закричал Макс. - Я его сегодня никуда не отпущу. Даже пусть не надеется!

Кирилл пожал плечами, смущенно улыбнулся.

- Теперь я знаю, чем ты берешь баб! - не мог угомониться Макс. - Ты скромно потупляешь глазки, изображая из себя потенциального подкаблучника, и они попадаются на этот крючок.

Он был необычно возбужден, его лицо горело, жена даже подошла поближе и принюхалась.

- Что это с ним? - спросила она гостя. - Вроде не пил.

- Я рассказал ему пару свежих анекдотов, - сказал Кирилл, улыбаясь хозяйке.

- Я тебе их потом расскажу, - пообещал Макс жене. - Они не вполне приличные. Кириллу будет неловко за тебя, понимаешь? Ну иди спать. Мы заканчиваем.

Она еще раз подозрительно посмотрела на обоих.

- Пацаны вы еще, - сказала она. - Я думала, ты, Кирилл, постарше.

И тихо притворила за собой дверь. Издали послышался плач ребенка и ее успокаивающий голос.

- Сколько уже? - спросил Кирилл, кивнув на дверь, за которой скрылась Ирина.

- Десять месяцев уже, - ответил Макс. - Однако вернемся к нашим баранам. 'Мы так никогда не построим правовое государство', - повторил он. - Бедная девочка... За это, конечно, убить мало. Но я бы помиловал.

- Зря я приехал к тебе, - сказал Кирилл, укладывая листы со списком в 'дипломат'. - Думал, поймешь все как надо... Неужели никак не сообразишь: времена романтического либерализма закончились. Мы протерли глаза и увидели, что живем в той же лапотной России. И либеральные идеи нужно вколачивать через что угодно - через желудок, через селезенку, но через мозги - в последнюю очередь.

- Постой... - Макс протянул руку. - Дай посмотрю еще раз. По-моему, там кого-то не хватает. Или давай так. Увеличим квоту. Но пусть она останется жива. Я согласен дописать парочку негодяев, которым лучше не жить. Но ее оставь.

- С нее-то и начнем, - сказал Кирилл, защелкнув замки 'дипломата'. Кого, кстати, ты собирался вписать? Не Сережу Горюнова случайно?

- Но он не негодяй, - вздохнул Макс. - Хотя в последнее время он все меньше мне нравится. Раньше фонтанировал мыслями, идеями. Теперь глаза забегали, смотрит в сторону, тоскливо... Я бы его внес вместо Клейменовой. Прошу тебя.

- Думаю, он в списке нашего биатлониста, - ответил Кирилл. - Вот пусть он его и убирает. Мстит за жену.

- Сволочи мы с тобой. Тебе не кажется? - спросил Макс.

Кирилл внимательно посмотрел на него.

- Тебе действительно пора отдыхать, - сказал он. - Так где мне у вас лечь, чтобы ночью ты меня не задушил?

- В моем кабинете, - сказал Макс. - Ирина уже постелила. Так сволочи мы или нет?

- Еще какие, - пожал плечами Кирилл. - Но запомни: мы здесь, чтобы на наше место не пришла еще большая сволота. Это - миссия!

- Это утешает, - согласился Макс. - Приятно, черт возьми, что кто-то еще хуже тебя. Но мы хоть дело делаем, верно?

- Ну вот и хорошо, - сказал Кирилл. - Прямо растрогал, честное слово. А насчет Клейменовой я подумаю. Если еще не поздно.

Из Таджикистана Павел перевелся в Чечню. Добровольно. Было это летом девяносто пятого года в самый разгар горной войны.

Он ехал в свою новую часть через район, который считался умиротворенным, в попутном автобусе вместе со здешними говорливыми старухами, женщинами с огромными сумками, узлами и детьми, обменивающимися пустыми рожками от автоматов и стреляными гильзами. Он был единственным русским в этом автобусе. На него поглядывали злобно, с опаской, изъясняясь по-своему, хотя о своих делах говорили на языке 'оккупантов'. Сквозь приоткрытые окна в салон протекал тяжелый зной и набивалась дорожная пыль. За окнами понуро стояли проржавевшие остовы сожженной бронетехники. Мальчишки стреляли в них из воображаемых гранатометов. Пару раз остановились на блокпостах. Загорелые парни в камуфляже и в кроссовках заглядывали внутрь. Почему-то особенно тщательно проверяли его документы.

- Всякое бывает! - сказал ему один лейтенант с выгоревшими на солнце волосами. - А то были здесь добровольцы с Украины. Братья славяне, мать их так... Эстонцев мы по акценту узнаем. А эти чешут по- нашему. Проезжайте, дальше будет спокойно. Там уже войска. Хоть каким-то делом заняты, не то что мы здесь.

А минут через десять их обогнал старенький 'жигуленок', набитый горцами в милицейской форме и с автоматами.

Они помахали водителю рукой. Тот остановился, оглянулся на Тягунова. Сам темный, а глаза светлые. Полукровка. Им здесь хуже всех.

- Беги, майор... - шепнул Павлу старый водитель. - По твою душу приехали.

Горцы махали руками, что-то горланили по-своему, угрожающе водили стволами АКМ. Двое влезли в салон. Поводили стволами по пассажирам. И замерли, увидев безоружного, но в форме Павла.

- Паравэрка дакументов! - сказал тот, что помоложе. - Выходи, да? - Он показал Павлу стволом на выход.

- А вы, предатэлы, что везете, а? - опрокидывал между тем сумки и корзины второй, постарше, с бородой. И тут же, в проходе, подбирал все, что приглянулось, совал за щеку, жуя и заглатывая. Старухи дружно подняли многоголосый вой. Тягунов медленно пробирался к выходу, поглядывая на испуганных пассажиров. Надеяться здесь не на кого. Молодой поводит стволом перед носом, самодовольно улыбается.

В салон заглянул еще один, что-то спросил по-своему.

- Офицера поймали! - ответил молодой по-русски. - Премию давай!

И подмигнул напарнику, не перестававшему жевать. Тот пропустил майора, посторонившись у самого выхода, и, наверное, ничего не понял, когда одним молниеносным движением Павел свалил его сверху на старшего, вырвал автомат...

Когда все пришли в себя, то увидели: Павел стоял, прижавшись спиной к борту автобуса возле дверей, наставив автомат на опешивших бандитов.

- Двери закрой! - крикнул Павел водителю, коротко мотнув стволом в его сторону.

Двери с шипением закрылись, бандиты стояли, подрагивая мускулистыми, обнаженными до плеч руками, сжимая в них оружие. Вожак, что-то кричавший им по-своему, не мог шевельнуться, как ни старался. По- видимому, он желал бы отклониться как можно больше в сторону, чтобы русского можно было пришить одной очередью к автобусу.

- Отдайте им вещи! - крикнул Павел. - И сложите оружие. Рядом... ближе, рядом, говорю!

- Крутой, да? - спросил его один из бандитов почти без акцента. 'Альфа', да? Специально приехал? Спецзадание, да?

Они явно принимали его за кого-то другого. Пусть так. Значит, живым не отпустят. Тем лучше. Это стимулирует. Значит, максимум сосредоточенности и внимания. Кто просчитает ходы противника дальше, тот и выиграет...

- Возьмите оружие! - сказал Павел старухам, продолжая удерживать вожака. - Возьмите, говорю! Не бойтесь, они у меня на мушке!

Старухи стояли не двигаясь... Тогда из кабины вышел водитель. Что-то сокрушенно бормоча, он собрал