- Ты, папа, злой! - приоткрыла дверь моя четырехлетняя дочь Ниночка. Я тебя такого больше любить не буду. - И топнула красным крохотным башмачком.

Жена поспешила к ней.

- Пойдем, Нинуля, я надену тебе новое платье.

- А почему вы раздетые? - поинтересовался наш несмышленыш.

Ответа не последовало. Жена прикрыла за собой дверь, подмигнув мне напоследок.

Я стал собираться на работу и только вдел левую ногу в штанину, раздался звонок. Так и поскакал к телефону на одной ноге, чертыхаясь и проклиная свою невезучесть.

Это конечно же был Меркулов.

- Что ты делаешь завтра с двух до двух двадцати? - спросил он.

- С двух десяти, - неожиданно поправил его веселый голос давешнего помощника генерала, подключенного Костей к нашему разговору.

- С двух до двадцати минут третьего я собираюсь плевать в потолок! зло сказал я. - А что?

- А то, что в это время ты должен прибыть в офис господина Савранского, - сказал Костя сквозь зубы, - этого, надо отметить, заслуженного и весьма занятого человека, чтобы выслушать все, что он собирается тебе сказать.

- Это что? Указание по следственному делу? - спросил я. - Тогда попрошу в письменном виде.

Я положил трубку на рычаг и задумался. На Костю, вообще говоря, все это не похоже. В чинопочитании никогда замечен не был. Вряд ли 'новые русские', вернее говоря, новые хозяева жизни пользуются у него таким авторитетом. Значит, на эту встречу стоит пойти. Хоть из любопытства.

Я бы и так пошел, если бы не самоуверенность этого господина. Как его там... Ну да, Горюнов Сергей Андреевич. Из молодых, судя по наглому тону, и очень нахальных.

Ясно, что генерала всеми силами хотят отмазать. Посмотрим... Хотя, положа руку на сердце, не очень мне все это нравится. Ну то, чем я занимаюсь в настоящее время. Генерала можно посадить. Или отправить на пенсию. Но дом-то будет стоять! И неплохой дом. И в нем будут жить люди. Даже если его конфискуют. Пусть другие, но жить-то будут! Может, дети-сироты, может, беженцы из Чечни. Какая разница.

И все забудут или не захотят знать, как и кто этот дом построил, вот ведь что. Или вот машины, которые он вывез из Германии на продажу. Ведь классные машины. Хотя и подержанные. Ну пусть кто-то на них наживается, пусть. Но хороший водитель, понимающий в них толк, будет доволен, не так ли? Машина надежная, значит, меньше будет аварий и катастроф. Плохо ли? Сколько жизней спас генерал Тягунов этими автомобилями из Германии?

Вот какая странная философия меня обуяла.

Пожалуй, пора переквалифицироваться в адвокаты. Такую бы речугу в суде закатил. Присяжные бы плакали. Прокурор бы шмыгал покрасневшим носом. А проблемы загазованности наших городов? Ведь эти машины экологически выдержаны, как идеологически были выдержаны старые большевики, господа присяжные заседатели...

С таким настроением за расследование дела лучше не браться. До суда не дойдет, следствие завершится прекращением дела. Но в любом случае мне интересно, что скажет этот банкир Савранский?

Просто интересно. Личный банкир генерала. Подумать только.

У президента и премьера есть личные врачи, а у этого - личный банкир. Наверное, вместе делали деньги при поспешном выводе наших войск из Германии. (И чем поспешнее, тем больше денег?)

Но опять же, если время все расставит и рассудит, то кому потом будет плохо от того, что успешно, на общее благо заработает коммерческий банк, пусть даже основанный не самым законным образом?

Короче, на другой день я поехал к Савранскому. А куда денешься.

Савранский принял меня не сразу, сначала из-за дверей до меня доносился его басистый голос, когда он по-английски говорил с кем-то по телефону, ржал, слушая, наверное, анекдоты из-за океана. Что, кстати говоря, скоро подтвердилось. Когда я вошел к нему, он как-то сразу сощурился и на протяжении всего нашего разговора то и дело щурил глаза, словно прикидывал мне цену или подозревал в чем-то нехорошем. При этом курил толстенную сигару, которая посыпала его вздутую под напором живота манишку пеплом.

- Хотите анекдот? - спросил, рассматривая после рукопожатия свою влажную пухлую руку. - Мне только что передали из Бостона. Значит, приходит 'новый русский' к старому еврею и говорит: папа, дай денег на 'мерседес'... - И сам же громко засмеялся, закашлялся, не выпуская сигару изо рта, отчего на манишку просыпалось довольно много пепла.

Я вежливо улыбнулся. У толстосумого свои анекдоты, у нас - свои. Про толстосумов. Но рассказывать ему пока не буду. Вот вызову, если понадобится, повесткой к себе в следственный отдел - тогда и расскажу.

- Ну да, вас больше интересует, кто дал генералу Тягунову баксы на его дачу, - поскучнел он. - Я дал. В кредит.

- Сколько? - спросил я.

- Миллион. Или больше, уже не помню. Но можно посмотреть в файл. Или, если хотите, вам покажут на этот счет всю документацию. Поверьте мне, там все чисто. Не подкопаетесь.

- Вы любому дадите такой кредит? - спросил я.

- Конечно нет! - обиделся он. - Вам, к примеру, не дам. И не просите.

- Я и не прошу, - обиделся я в свою очередь.

- Вот и хорошо, - кивнул он. - Теперь вам все ясно?

И взглянул на часы - огромные, напольные, отсчитывающие время с бронзовым звоном. Торопится. Ничего, потерпит...

- Все-таки бумаги я бы посмотрел, - сказал я.

- Ноу проблем! - пожал он плечами, по-прежнему не обращая внимания на пепел, толстым слоем покрывший его прикид. Наверно, есть кому отряхнуть и почистить.

Он нажал какую-то кнопку на одном из аппаратов, возвышающихся на его огромном столе.

- Сонечка, деточка, принеси нам все данные на господина Тягунова. Ты знаешь, я велел подготовить на случай, если наш гость из государственных органов их потребует. Он таки потребовал, как я его ни отговаривал.

- Вы взяли с него какой-то залог, имущественный или денежный? спросил я. - Или как?

- Или как. - Он снова пожал плечами, откусывая кончик у новой сигары. - Откуда у советского, простите, российского генерала может быть такой залог?

- А срок?

- Не помню. Год или полгода. Какое это имеет значение, не понимаю. Сейчас вы все увидите своими глазами.

И снова нажал на кнопку.

- Соня, ты нашла бумаги на генерала Российской Армии Тягунова? А то наш гость спешит.

- Я никуда не тороплюсь, - сказал я.

- Ничего, - кивнул он. - Пусть пошевеливается. А то все у нас пока что на словах да на пальцах. Хотя я предпочитаю личное доверие. Иначе говоря, трест. А у вас все должно быть подшито к делу, я понимаю...

В кабинет между тем вошла пухлая кареглазая девушка и передала бумаги хозяину. Наклонившись, что- то стала говорить ему на ухо.

- Да? - удивился Савранский. - И сколько?

Она снова что-то шепнула.

- Ты пустишь меня по миру, - вздохнул он и, подумав, достал из кармана брюк мятую ассигнацию. Не то пятьдесят баксов, не то десять. Я не разобрал. Путаюсь до сих пор в их президентах. Зарплату-то мне выдают рублями. Я посмотрел ей вслед. Прибитая какая-то.

Савранский еще больше сощурился, глядя на меня.

- Племянница, - сказал он доверительно, - славная девочка. Вся в свою покойную мать, мою сестру...

И шумно высморкался.