Губы Сисси вытянулись в тонкую линию.

— Да, — ответила она, и Диана поняла, что это не вся правда.

— Он встречается с твоей матерью? Сисси презрительно фыркнула.

— Понимаю. А ты этого не одобряешь?

— В их-то возрасте? Это смешно.

— Тебе, наверное, сейчас нелегко. Последние восемь лет мама занималась только тобой.

Сисси отвела раздраженный взор в сторону.

— Мне все равно, мисс Уайт.

— Ну, тогда не будем говорить об этом. Все образуется само собой. — Диана поняла, что зашла довольно далеко. — Мне пора идти. У тебя, должно быть, полно дел, первый день и всякое такое.

Она уже повернулась, собираясь уходить, как вдруг заметила маленькую фотографию в рамке, стоявшую возле фарфоровых часов. Диана взяла ее раньше, чем внутренний голос успел предостеречь ее от этого поступка.

— Сисси, кто эти дети? Твоя мать и Дэвид?

— Угу. А также Уолтер. Другой брат моей матери.

Диана взглянула на фотографию пристальнее. Оказывается, был еще один брат, она не знала этого. Трое детей, одинаково темноволосые, похожие друг на друга, в купальных костюмах сидели на одеяле. Эвелин была самой старшей. Как обычно, Дэвид хмурился. Даже в десять или одиннадцать лет он выглядел высокомерным и независимым. Рядом с ним сидел мальчик помладше, стройный, загорелый, с ослепительной улыбкой, одной рукой он обнимал надутого старшего брата, а другую обвил вокруг шеи огромной собаки. Солнечный свет играл в его черных как вороново крыло волосах и отражался в ясных доверчивых глазах.

— Твой дядя Уолтер был очень милым мальчиком.

— Уолтер?

Сисси соскочила с постели.

— Ну да. Этот очаровательный ребенок, обнимающий собаку.

Сисси откинула голову и разразилась громким смехом.

— Мисс Уайт, это не Уолтер.

— Разве?

Диана покраснела. Она почувствовала себя задетой за живое.

Сисси смотрела на нее, смущенно улыбаясь и, видимо, думала, что нанесла самолюбию преподавательницы смертельный удар. Она тоже покраснела.

— С-самый младший — Дэвид, — заикаясь, пробормотала она. — Мы не видели дядю Уолтера с тех пор, как он и Дэвид… Я хочу сказать… Он живет в Пенсильвании с тетей Глендой и двумя сыновьями. Я их не знаю. Мы их не навещаем. Дядя Дэвид и Гленда…

Диана подняла голову, не в силах скрыть свое любопытство, но Сисси замолчала, глядя куда-то поверх ее плеча.

Внезапно испугавшись, Диана обернулась. На пороге стоял Дэвид Прескотт, похожий на грозовую тучу, готовую вот-вот разразиться бурей.

— Извините, — прошептала Диана, не зная, что она такого натворила, и только ощущая, что произошло нечто ужасное… Нетвердой рукой она поставила фотографию на каминную полку.

— В чем дело, дядя Дэвид? — прозвучал неестественно бодрый голос Сисси.

Но он не ответил, продолжая смотреть на Диану убийственным взглядом.

— Ну, Сисси, если моей помощи больше не требуется…

Она сделала шаг в сторону холла.

— Вы куда, мисс Уайт?

— Простите, но мне нужно идти. В городе у меня несколько поручений. Извините, — сказала она слабеющим голосом.

Но Дэвид Прескотт не шевельнулся, и она нерешительно посмотрела ему в глаза.

Был ли это в действительности тот же человек, которого она видела на фотографии? Неужели эти глаза смотрели на мир с такой открытостью и любовью? Сейчас они напоминали глаза животного, которое били до тех пор, пока оно окончательно не озлобилось.

— Позвольте мне уйти, — тихо промолвила Диана.

После паузы, показавшейся вечностью, он отступил в сторону. Не успела она спуститься до нижней ступеньки лестницы, как лицо у нее стало мокрым от слез.

Вбежав к себе, Диана заперлась на ключ. Она безуспешно пыталась унять слезы. Ей было плохо, но хуже всего была невыносимая мысль о том, что она понятия не имеет, почему Дэвид Прескотт так и не сказал ни слова. И почему его взгляд выражал такую злость и такое страдание. Что же она сделала?

Действительно, он приказал Диане ограничить свою активность пределами отведенного ей дома, но утром она не только воспользовалась телефоном Дэвида, но и встретила его семью, прислугу и с его племянницей поднялась в одну из спален. Неужели обычные поступки могли вызвать подобную реакцию?

Нет, интуиция подсказывала, что здесь какая-то связь с той фотографией. Может быть, она вторглась в некую семейную тайну? Что натворил Дэвид? Почему брат отдалился от него?

Нет, что-то явно не то в этом Датском королевстве, и, если у нее осталась хоть чуточка соображения, надо все забыть. Не потому что это ее не касается, а потому что у нее хватает собственных забот.

Она взяла сумочку, погляделась в зеркало и спустилась вниз по лестнице. Пора выйти за ворота и осмотреть окрестности. Может быть, все заснут, когда она вернется.

Она уже садилась в свой автомобиль, когда входная дверь господского дома открылась, и на пороге показался Дэвид Прескотт. Он не отрывал от нее взгляда, пока спускался по ступеням. У Дианы появилось странное ощущение, что он хочет поговорить с ней.

Ну его! Пусть Дэвид Прескотт убирается к черту! Сегодня она сыта его обществом по горло. Диана нажала на акселератор с такой силой, что колеса завизжали, оставив черный след на дороге.

Несколько часов она гуляла по узким улочкам вокруг гавани, восхищаясь отреставрированными домами колониальной эпохи. Устав бродить, она зашла в кафе, заказала гамбургер и послушала трио народных музыкантов.

В дом Прескоттов она вернулась только в одиннадцать часов вечера. Каким мрачным выглядело «Убежище среди скал» после оживленной толкотни в гавани. Никаких признаков жизни, только океан бился о скалистый берег.

Диана быстро приняла душ и устроилась в постели с книгой, но уже через несколько страниц заснула, даже не выключив света. Посреди ночи она проснулась, ощутив какое-то неясное беспокойство. Часы показывали без четверти три.

Она выскочила из постели, подогрела чашку молока, но горячее не успокоило ее. Диана подошла к окну, посмотрела на спящий господский дом, наскоро оделась и вышла наружу. Еще раз взглянув на дом, Диана нахмурилась, вспомнив его владельца и те чувства, которые он вызвал у нее сегодня. Он — деспот, вот и все. А деспотизму следует сопротивляться.

Диана пошла к морю. Была прекрасная мягкая ночь, внизу шумели волны, вверху мерцали звезды.

И тут сердце у нее чуть не остановилось. Нет, глаза не обманули ее: внизу, у самых скал, стоял человек. По его фигуре можно было безошибочно узнать Дэвида Прескотта.

Господи, что он делает в три часа утра, глядя на океан? Разговаривает с ночью? Тоскует о потерянной любви? Или замышляет что-то против своих торговых партнеров? Какие мысли бродят у него в голове, что скрывается за выразительными, внушающими страх голубыми глазами?

Диана понимала, что ей следует вернуться в свой домик. Он рассердится, если увидит, что она бродит по его имению. Кроме того, он не стоит ее внимания. Он всего лишь… бизнесмен с плохими манерами и скверным характером.

Но она не двигалась с места, пока не заметила, что Дэвид повернулся и стал удаляться от моря. Вновь оказавшись в постели, она тешила себя мыслью, что Дэвид лучше, чем это кажется на первый взгляд. Потом она решила, что подобная мысль исчезнет вместе с наступающим утром.