— Только вышли из машины, и раздался выстрел.

Женщина бросила окурок и закрыла глаза. Ее трясло так, что со стороны было заметно. Следователь спросил:

— Ваше имя-отчество можно узнать?

— Нина Петровна.

— Вот что, Нина Петровна, давайте поднимемся в квартиру, — предложил следователь. — Не на улице же говорить.

— Давайте, — равнодушно согласилась она, беря сына под руку. — Коля, не смотри туда.

— Мам, я уже видел.

— Куда.., ему попали? — выговорила она и вдруг разрыдалась. Отчаянно, страшно, с завываниями. Рыдания прорвались сами собой. Она рыдала, схватившись за сына, а тот стоял, смущенный, и отворачивал голову в сторону, чтобы мать его не оглушила. Наконец та взяла себя в руки, прижала к глазам платок, пробормотала:

— Идемте.

Они поднялись в квартиру к секретарше. Дверь была открыта настежь, в коридоре курили двое мужчин в штатском. Нина Петровна прошла вслед за следователем в единственную комнату. Коля шел за ней по пятам. В комнате была только хозяйка. Девушка стояла у окна, глядя вниз, во двор, потом обернулась. Лицо у нее было бледное, искаженное. Сейчас она была вовсе не красива. Нина Петровна села в кресло, даже не взглянув на нее, продолжая прижимать к глазам мокрый платок.

Коля встал у стенки.

В комнате были видны следы недавно законченного ремонта — кое-где на полу присохла известка, в углу стоял рулон оставшихся после поклейки обоев. Мебель была старая, только мягкий гарнитур новенький — дорогой, обитый темно-синей кожей. Следователь уселся на диван, и видно было, что ему приятно посидеть на такой роскошной мебели. Девушка смотрела на гостей как на призраков.

— Яна Сергеевна, — сказал следователь. — Это жена вашего начальника. Нина Петровна. Мы ее нашли довольно быстро.

Девушка не ответила. Видно было, что она едва на ногах стоит от, страха.

— Вы не знакомы? — спросил следователь.

Нина Петровна подняла заплаканные пустые глаза, тщательно осмотрела Яну и с каким-то удовлетворением ответила:

— Нет.

— Знакомы! — вдруг выкрикнула Яна.

— Вы с ума сошли? — спросила гостья.

— Вы за мной следили! — еще громче заявила девушка. — Я вас прекрасно знаю!

— Сумасшедшая. — Нина Петровна сунула платок в сумочку. — Нас с вами никто друг другу не представлял.

Яна прижала руки к груди и лихорадочно заговорила, обращаясь только к следователю:

— Не слушайте! Она давно меня преследовала! Он хотел с ней развестись!

— Вы с ума сошли, — только и смогла повторить Нина Петровна.

— Он хотел с ней развестись, он ей об этом недавно сказал! Она следила за мной, знала, куда мы с ним ездим! Я знаю! Это… — Яна чуть не задохнулась:

— Это она его убила!

Нина Петровна медленно, как во сне, встала с кресла.

— Чего вы орете?! — вдруг сорвался Коля. У него сдали нервы. — Сдурели?! Как мать это могла сделать — мы с ней только что из магазина! Нас нашли по мобильнику, когда это случилось!

— Вы были в магазине? — спросил следователь.

Нина Петровна раскрыла сумочку, достала крохотный сверток, развернула его. В свертке была коробочка. В коробочке оказались смешные яркие часики. Она показала их следователю:

— Вот… Внучке покупала, на день рождения…

Его дочери. — Она указала на сына.

— В Галерее «Актер», — подтвердил тот. — Что — не верите? Идите туда и спросите. Нас там запомнили, наверное.

И опять впал в бешенство, повторяя:

— Что за чушь, почему я должен оправдываться?! Как — я убил отца?! А мать?! Что она к матери вяжется, сука, что же — по ней не видно, кто такая?! Да у отца таких секретарш было…

Мать протянула руку и хлопнула его по карману пальто:

— Перед кем ты унижаешься? — И любезно заметила следователю:

— Я не вас имела в виду.

— Короче, вы знакомы, — удовлетворенно сказал следователь.

— Нет.

— Да! — опять вмешалась Яна. — Мы знакомы! Вы не помните, Нина Петровна?

Она оторвалась от подоконника и сделала шаг по направлению к женщине.

— Вы забыли, как явились на вечеринку, куда вас никто не приглашал? — возбужденно говорила девушка. — Это было месяц назад! Если вы забыли — я напомню! В тот раз Паша повел меня туда уже в качестве невесты!

— У него таких невест было… — опять начал Коля, но девушка заговорила так быстро, что его слова просто не были услышаны:

— Паша привел меня туда, было очень весело, он представил меня всем своим друзьям. Он при всех сказал, что я — его невеста.

— Он просто пошутил, деточка, — выдавила Нина Петровна.

— Нет! — резко бросила Яна. — Он говорил совершенно серьезно! Там был живой оркестр! Это было в загородном доме у его друга, Матвея Степановича. Что — и Матвея Степановича забыли?!

Нина Петровна только вздохнула.

— А потом, — продолжала девушка, — потом вдруг появились вы. Никто вас туда не приглашал!

Паша увидел вас и сказал: «Она за мной следит».

Вы прошли прямо к нам, стали с ним разговаривать… А на меня не обращали внимания. Было это или нет?

— Я действительно помню какую-то вечеринку, — согласилась Нина Петровна. — И там правда играл оркестр. И я туда пришла, потому что знала — мой муж там будет. А жена всегда должна сопровождать мужа на такие мероприятия.

— Это для вас было мероприятие! А он искренне веселился! — выпалила девица. — Ему было хорошо только со мной. Он так мне и сказал: 'Яна, только с тобой я наконец понял, что такое настоящая жизнь. А она только и умеет рассчитывать…

Она не способна на настоящее чувство!' Вот что он сказал… Когда вы встали рядом с ним, я сразу Отошла в сторону. Мне не хотелось скандала. Потом… — Яна закрыла лицо руками. — Потом вы порвали мне платье!

— Да что вы? Не помню.

— На мне было длинное платье. Со шлейфом.

Паша мне его купил специально для этого вечера.

Совершенно новое. Вы нарочно наступили на шлейф, и когда я хотела отойти…

— Вы говорите ужасную чепуху. — Нина Петровна чуть не рассмеялась. — Я понимаю, что это было единственное хорошее платье в вашей жизни, и если оно порвалось — это целая трагедия.

Может, я и наступила на шлейф. Там было столько народу, всего не упомнишь. Одного понять не могу — к чему вы мне все это рассказываете?

— Вы ненавидели его!

— Ох, до чего же мой муж распустил персонал… — как бы про себя пожаловалась Нина Петровна. — Какая-то секретарша, без году неделя работает — а он для нее уже просто Паша. Милая моя, во всяком случае, никто вас не просил влезать в мою семью. И кто тут кого любил, а кто кого ненавидел — это дело наше, семейное.