Весь следующий день Иван провел, не выходя из квартиры. Танька старалась показать себя хорошей хозяюшкой — приготовила ему обед, выстирала единственную рубашку, высушила ее утюгом. Обед он съел, рубашку надел, но спасибо сказать забыл.

Пожалуй, впервые в жизни парень испытывал настоящую депрессию. Ему было даже неизвестно, способен ли он на такие перепады настроения. Оказалось, способен. Танька изводилась, видя его состояние:

— Вань, ты жалеешь, что мы вместе?

— Что? Нет, — отвечал тот, лениво всовывая докуренную до фильтра сигарету в кучу пепла, громоздящуюся в блюдце. Пепельницы у новоселов не было.

— Нет, я вижу, жалеешь, — вздыхала Танька. — Тебе жаркое не понравилось?

— Что? Нет, понравилось.

— Ну, заладил: «что, нет…» — разозлилась она. — Что с тобой творится?

— Да ничего, — вяло ответил он.

— Надо так понимать, что ты не поедешь со мной забирать вещи?

— Я не хочу встречаться с твоей мамой, — отмахнулся он. — И зачем забирать все вещи?

Возьми пару платьиц, и дело с концом.

— К твоему сведению, я платьиц не ношу! Если бы ты больше обращал на меня внимания, увидел бы, что я предпочитаю джинсы!

— Ну и зря. Мне нравятся девушки, которые носят платья. — Он сказал это только ради того, чтобы ее поддразнить.

Ответ был неожиданный.

— Тогда дай денег, и я куплю платье! — заявила та. — Долларов сто пятьдесят, максимум двести на приличное платье хватит.

— С ума сошла?! — возмутился Иван. — Такие деньги на тряпку?

— Ну, ожил! — Танька посмеивалась, натягивая джинсы, застегивая куртку. — Не нужно мне это платье, пошутила. Сиди дома, если ты такой ленивый. Я соберу шмотки и привезу их на такси.

И тебе бы не мешало забрать свои вещи — куда это годится — иметь одну рубашку?! Сколько раз в неделю мне ее прикажешь стирать?

Она была права, но беда была в том, что вещи Ивана остались у матери. Все свое имущество они с Серегой забрали с последней съемной квартиры и увезли в Эмираты. Имущества было немного, парни не слишком старались наряжаться. К матери ехать вовсе не хотелось. Он лениво буркнул в ответ что-то вроде «сам разберусь», и Танька ушла.

Как только она закрыла за собой дверь, Иван поднялся и тоже стал собираться в дорогу. Он решил навестить общагу, в которой была прописана Алия. Скорее всего, там отыщется какой-то след.

Половину прошедшей ночи он не спал — перебирал в уме все подробности их с Серегой деятельности, вычислял потенциальных врагов, пытался распутать клубок противоречий. Но ничего не прояснилось, кроме одной детали — коробочки со шприцем, которую он видел у Алии. Конечно, шприц мог быть у любого. Наркоманов, диабетиков и эпилептиков в Москве достаточно. Но ни тех, ни других, ни третьих среди их немногочисленных знакомых не было. А вот шприц у Алии был.

Шприц и след укола — это как-то связано, что ни говори.

«Конечно, вряд ли это сделала девчонка, — подумал он. — Но чем черт не шутит? С чего бы ей заявиться к нам на хату, после того как она угнала машину? Какую наглость надо иметь! А вдруг пришла извиниться передо мной? И встретила Серегу? Что между ними могло произойти?» Думать тут было нечего — Серега просто вышвырнул бы девчонку, предварительно надавав ей по шее. Но Алия, как думалось Ивану, была не из тех, кому можно накостылять за здорово живешь. Она бы постаралась постоять за себя. Неужели с помощью шприца? И чего ради Серега разделся? :

Все эти вопросы Иван надеялся задать Алие при встрече. Если они только встретятся. И еще одна мысль преследовала его: если Алия не виновата (а на это он очень рассчитывал) — тогда он обязательно возьмет ее в дело. Он остался один — без напарника. А напарник был ему необходим.

Иван сам не знал, почему он так зациклился на этой девчонке. Знал одно — в ней что-то есть, с ней можно будет провернуть не одно дело. Во всяком случае, она смелая.

Общагу он нашел около пяти часов вечера. Здание находилось на фабричной окраине Москвы. Он взошел на растрескавшееся крыльцо, прочитал табличку с названием института, хмыкнул — Алия не наврала, институт был химического профиля. Иван потянул на себя тяжелую дубовую дверь и вошел.

В нос ударили густые запахи. Пахло кухней, хлоркой, грязным туалетом, застоявшейся сыростью из подвала, но больше всего — кошачьими испражнениями. Он увидел «вертушку», застекленную будочку вахты. В будочке было пусто, зато около «вертушки» околачивался маленький паренек в очках и пятнистой униформе. Иван вразвалочку подошел к нему, фамильярно спросил:

— Пройти можно?

— Смотря куда, — ответил недоросток в форме, впиваясь в него близоруким взглядом.

— В туалет, — уточнил Иван. — Носом чую — он где-то рядом!

Недоросток замер, потом до него дошло, что с ним шутят. Это ему не понравилось.

— Отлить можно и на улице, — неприветливо сказал он.

— Боюсь обморозиться, — усмехнулся Иван. — Там прохладно. Ладно, шучу. Мне надо наверх.

— Смотря куда, — опять уперся вахтер.

— Да в общагу. Это же общага?

— Ну, общага.

— Так можно пройти?

— Смотря к кому.

Неизвестно, сколько бы длился этот разговор, если бы откуда-то из подвала не послышались шаркающие шаги. На лестнице появилась девушка в махровом полосатом халате, с пакетом в руках. В пакете просматривалась мочалка и бутылка шампуня. На голове девушки возвышался тюрбан из оранжевого полотенца. Она подошла к вахтеру:

— Миш, мне не звонили?

— Не-а, — бросил вахтер.

Иван решил пользоваться случаем и подмигнул девушке:

— Послушайте, объясните мне — как попасть к вам в гости?

— Лично ко мне? — удивилась та.

— Да нет. Я одну девушку ищу, мне бы надо подняться.

— Оставьте паспорт на вахте, — недоуменно ответила она.

Иван достал паспорт и раздраженно сунул его вахтеру:

— Держи! По-человечески не мог объяснить, что от меня требуется?

— А ты по-человески сказать не мог? — пробурчал вахтер, укладывая паспорт в деревянную ячейку на вахте. — Много вас тут ходит. Запомни — в гости можно только до одиннадцати. Потом я все паспорта отношу коменданту, а тот ходит по комнатам и выгоняет. Кстати, ты к кому?

— К Боссарт, — бросил Иван и пошел вверх по лестнице.

Вскоре его догнала девушка. Она поднималась след в след за ним, тяжело дыша и шурша пакетом. Иван оглянулся на нее, спросил:

— А вы мне не поможете?

— Чем это?

— Вы тут учитесь?

— Тут я живу, — уточнила она. — А учусь в институте. Кого вам надо?

— Боссарт Алию.

— Она с какого курса?

Иван развел руками:

— Да если бы я только знал! Она вообще-то отчислена.

— Но живет тут?

— Не знаю. Вот и хочу узнать. — Он припомнил сроки прописки в паспорте Алии и сообразил:

— Кажется, она тут прожила четыре года.