рассказывай ему о том, что танцевал со мной сегодня вечером.

– Почему?

– Потому что, когда я последний раз танцевала с кем-то другим, он устроил драку.

Неожиданно Зак почувствовал довольно ощутимый и первый за всю его взрослую жизнь укол ревности.

– Мартин – это твой приятель? Джулия заметила резкую перемену в настроении Зака и с трудом подавила улыбку:

– Нет, это один из моих учеников. Но он жутко ревнивый тип…

– Ведьма! – с насмешливой укоризной произнес Зак, покрепче прижимая к себе ее податливое тело. Стереопроигрыватель заглотнул очередной диск, и из динамиков полилась «Песенка Энни»в исполнении Джона Денвера. – Я очень хорошо понимаю, что должен чувствовать бедный ребенок.

Джулия демонстративно закатила глаза.

– Уж не пытаешься ли ты убедить меня в том, что ревнуешь?

Взгляд Зака жадно поедал ее губы.

– Пять минут назад, – пробормотал он, я был почти уверен в том, что не способен на столь низменные чувства.

– Неужели? – насмешливо спросила Джулия и добавила с беспощадным сарказмом:

– Вы немного переигрываете, мистер Кинозвезда.

Зак почувствовал, как у него внутри все похолодело. Если вы у него был выбор: предстать перед Джулией Мэтисон в качестве беглого преступника или суперкинозвезды, – он без всяких колебаний выбрал бы первое. Потому что даже роль беглого преступника была значительно лучше и естественнее, чем все его ипостаси во время работы в кинобизнесе. Более десяти лет он чувствовал себя чем-то вроде сексуального трофея. Подобно знаменитым футболистам и хоккеистам, он постоянно подвергался нападкам фанаток, которые хотели переспать именно с Захарием Бенедиктом. Но не как с определенным человеком. Скорее, с выдуманным кинообразом. Сегодняшний вечер был единственным в его жизни, когда женщина хотела его только ради него самого, и он не мог вынести даже мысли о том, что это не так.

– Может быть, – первой начала Джулия, – ты объяснишь мне, почему смотришь на меня так?

– А может быть, ты объяснишь мне, – мгновенно отпарировал он, – почему ты употребила выражение «кинозвезда» именно в данный момент?

– Боюсь, что тебе не очень понравится мой ответ.

– И все-таки, – продолжал настаивать Зак. Тон, которым это было сказано, не предвещал ничего хорошего, и глаза Джулии невольно сузились:

– Ладно. Я сказала это потому, что с детства испытываю отвращение к неискренности.

Темные брови Зака приподнялись в немом вопросе:

– Может быть, ты сможешь пояснить мне это на более конкретных примерах?

– С удовольствием, – ответила Джулия, делая вид, что не замечает в его словах никакого сарказма, – я сказала это, потому что ты сделал вид, что ревнуешь, а потом еще и притворился, будто никогда ранее не испытывал этого чувства. И это при всем при том, оба мы прекрасно понимаем, что я – наименее привлекательная из всех тех женщин, которых ты когда бы то ни было решался удостоить своим вниманием. Более того, раз уж я перестала обращаться с тобой как с беглым каторжником, то надеюсь, что и ты, в свою очередь, не будешь обращаться со мной как с… с какой-то очередной безмозглой поклонницей, которой ты можешь запудрить мозги парой комплиментов.

Джулия слишком поздно сообразила, какое странное и неадекватное воздействие оказывают на него ее слова, а потому попыталась предпринять последнюю, отчаянную попытку спасти положение:

– Полагаю, что мне все же не следовало быть столь прямолинейной. Извини меня. Теперь твоя очередь.

– Моя очередь что?

– Твоя очередь сказать мне, что я была очень грубой и противной.

– С удовольствием. Тем более что это действительно так. – Зак остановился, и Джулии понадобилось некоторое время, чтобы собраться с силами и посмотреть ему в глаза.

– Ты рассердился на меня?

– К сожалению, даже в этом я не могу быть полностью уверенным.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что там, где дело касается тебя, я не могу быть ни в чем уверенным, начиная с полудня сегодняшнего дня. Более того, с каждой минутой эта неуверенность становится все сильнее.

Он говорил так странно… и казался таким растерянным, что Джулия невольно улыбнулась. Ее неожиданная веселость была вызвана мыслью о том, что вряд ли какой-то женщине, даже самой красивой и элегантной, удавалось вызвать в этом непроницаемом человеке такое смешение чувств. Она не понимала, каким образом и почему это удалось именно ей, но испытывала при мысли об этом странную гордость.

– Кажется, – сказала она, – мне это начинает даже нравиться.

– К сожалению, не могу ответить взаимностью, – довольно резко ответил Зак.

– Жаль.

– Честно говоря, мне бы очень хотелось прояснить некоторые детали в наших отношениях. А именно – что происходит между нами и что мы хотим, чтобы между нами происходило. – Зак понимал, что говорит