– Между прочим, в культурах некоторых народов снеговики занимают довольно важное место, – сообщила она, переходя на привычный учительский тон, которым обычно разговаривала со своими учениками-третьеклассниками. – Разве ты этого не знал?

– Нет.

– Слепить хорошего снеговика – это целое искусство, – добавила она.

Еще некоторое время Зак продолжал, ни слова не говоря, рассматривать ее как какую-то диковинную зверушку. Но потом ему это надоело, и он просто по-хамски повернулся к ней спиной и направился обратно в кухню.

Джулия и сама бы с радостью отказалась от всяких дальнейших попыток завязать разговор, но ей необходимо было отвлечь внимание Зака, а потому она продолжала нести околесицу.

– Я хочу сказать, что в странах, где скульптуры из снега и льда рассматриваются наравне со всеми остальными произведениями искусства, снеговик также является чем-то большим, чем просто три кома снега, установленные один на Другой. Там люди создают вокруг каждого снеговика особую, неповторимую обстановку и используют для этого ветки, ягоды, камни и прочие подсобные материалы. – С этими словами она наконец извлекла пару теплых, водонепроницаемых перчаток подходящего размера и обернулась к Заку, сияя лучезарной улыбкой. – Разве это не интересно?

– Не то слово. Просто завораживающе, – Зак достал кухонный нож и открыл один из шкафчиков с припасами, явно намереваясь подыскать себе что-нибудь на завтрак.

– Но ты ведешь себя так, как будто тебя это совершенно не интересует. – Джулия чувствовала, что немного перегибает палку, но твердо решила довести своего тюремщика до белого каления – чтобы он приказал ей убираться на улицу и оставить его в покое. – Я хочу сказать, что ты мог бы хоть как-то помочь мне. Подсказать что-нибудь интересное. Какую-нибудь оригинальную идею. Ты только представь себе, как будет здорово…

Зак с таким грохотом захлопнул дверцу шкафчика, что Джулия чуть не подпрыгнула. Только теперь она к своему великому ужасу увидела нож, который он держал в руке.

– Джулия! Немедленно замолчи, или я за себя не отвечаю! Этой неожиданной и бурной вспышки с его стороны оказалось достаточно, чтобы напомнить Джулии, кто перед ней. Тем более что сейчас, с ножом в руке и недобрым огоньком в глазах, Захарий Бенедикт производил впечатление человека, вполне способного на хладнокровное убийство.

Заметив, как она смертельно побледнела, Зак проследил за направлением ее взгляда и сразу все понял.

– Совершенно верно, – насмешливо сказал он, стараясь ничем не выдать душившую его ярость. – Я был осужден за убийство. Как же ты могла об этом забыть?

– Н-но т-ты же ск-казал мне, что не делал этого, – заикаясь, лепетала Джулия, прилагая титанические, но тщетные усилия к тому, чтобы ее голос звучал спокойно и рассудительно.

– Да, я действительно так сказал, – охотно подтвердил Зак, явно забавляясь ее испугом. От его вкрадчивого голоса Джулии становилось еще страшнее, чем от крика. – Но ведь ты же знаешь лучше. Правда, Джулия?

С трудом сглотнув застрявший в горле ком. Джулия начала пятиться к выходу, – М-можно мне выйти на улицу? – помертвевшим голосом спросила она и, не дожидаясь ответа, вслепую нашарила ручку и открыла входную дверь.

Оставшись один, Зак попытался успокоиться и выбросить из памяти выражение панического ужаса на ее лице. Снова и снова он убеждал себя в том, что Джулия Мэтисон может думать о нем все, что угодно. Ему это совершенно безразлично. И его не волнует та трогательная наивность, с которой она рассуждала о своем дурацком снеговике. И то, что она настолько чиста, добра и безыскусна, что по сравнению с ней он действительно кажется самому себе мерзким и бесчувственным чудовищем.

От этих малоприятных размышлений его отвлек выпуск новостей, который начался через несколько минут. Информация, сообщенная диктором, значительно улучшила его настроение. Согласно последним сведениям, состояние Сандини хотя и не улучшилось, но и не стало хуже. Немного покрутив ручку настройки, Зак наконец услышал еще одну долгожданную новость:

– Канадские власти сообщили, что человек, по описанию похожий на сбежавшего из тюрьмы Захария Бенедикта, судя по всему, два дня назад пересек американо-канадскую границу в районе Виндзора.

К счастью, «блейзер» был припаркован за домом и находился вне поля зрения Зака. Однако все попытки Джулии завести машину оканчивались неудачей. С того дня, когда она получила свой первый и единственный урок по угону, прошло уже более пятнадцати лет, и то ли за это время системы зажигания существенно изменились, то ли она была не слишком прилежной ученицей, потому что понятия не имела, что делать с той кучей проводов, которую извлекла из-под приборной панели.

Нагнувшись, Джулия подняла с земли охапку сосновых сучьев и быстро направилась к углу дома, сгибаясь под порывами встречного ветра. Ее непрерывно била мелкая дрожь, но не только холод был тому причиной. Все те пятнадцать минут, которые она была на улице, Зак, неподвижный и бесстрастный, как сфинкс, наблюдал за ней, стоя у панорамного окна гостиной. Под предлогом сбора необходимого «реквизита» Джулия могла периодически исчезать из его поля зрения, но отсутствовать слишком долго боялась – это могло вызвать совсем ненужные подозрения. Она уже успела сделать три ходки к «блейзеру», каждый следующий раз позволяя себе отсутствовать немного дольше, чем предыдущий. Таская никому не нужный хворост, Джулия изо всех сил пыталась убедить Зака в том, что действительно впала в детство и всерьез собирается лепить снеговика на этом сумасшедшем морозе. Она рассчитывала, что такое явное проявление идиотизма окончательно усыпит его бдительность и он не будет торчать у окна, как каменный часовой. Но ее надеждам не суждено было сбыться.

Натянув вязаную лыжную шапочку, позаимствованную из шкафа в прихожей, на замерзшие уши, Джулия начала скатывать нижний шар снеговика, напряженно размышляя над тем, что же ей делать. Она не смогла завести «блейзер», а значит, вариант побега на машине отпадал, но для того чтобы решиться бежать пешком в такую жуткую погоду, нужно быть самоубийцей. Даже если ей очень сильно повезет и она каким-то чудом не заблудится, то все равно замерзнет задолго до того, как доберется до основной дороги. Не говоря уже о том, что эта основная дорога была настолько «оживленной», что ей скорее светила смерть от переохлаждения, чем какая-нибудь попутка. По дороге сюда они за два с лишним часа не встретили ни одной машины. Вероятность того, что ей удастся найти место, куда он спрятал ключи от «блейзера», и вовсе