самой, и в ее машине, она тем не менее была серьезным осложнением. Она видела карту и наверняка поняла, куда он направляется. Если он оставит ее на границе Оклахомы или даже немного севернее, на границе Колорадо, она самым подробным образом опишет властям и машину, и его примерный маршрут. В данный момент его лицо уже наверняка заполонило экраны всех телевизоров, а потому не оставалось никакой надежды на то, что ему удастся взять машину напрокат и не быть тотчас же схваченным полицией. К тому же надо во что бы то ни стало убедить полицию в том, что ему удалось улететь в Детройт и пересечь канадскую границу.

Таким образом, Джулия Мэтисон была одновременно и Божьим даром, и досадным осложнением. Но Зак решил не сетовать на судьбу, а предоставить ей самой предопределять дальнейший ход событий. В настоящее время у него была гораздо более важная задача – постараться разрядить обстановку и, насколько это возможно, помочь Джулии расслабиться. Потянувшись за термосом, он вспомнил ее последние слова и задал показавшийся ему вполне закономерным вопрос.

– А какое отношение ко всему этому имеют мои джинсы? – спросил он небрежно.

– Что?

В голосе Джулии слышалось настолько непритворное изумление, что Зак решил пояснить:

– Вы сказали что-то о моих «проклятых джинсах», которые якобы были единственной причиной того, что вы решились меня подвезти. Вот я и хочу узнать, что с ними не так? – С этими словами он налил себе кофе и отхлебнул глоток.

Джулия с трудом подавила приступ истерического смеха. Ее жизнь была под угрозой, а этот хлыщ беспокоился о своей одежде!

– Так что же? – продолжал настаивать Зак. Джулия уже приготовилась сказать все, что она о нем думает, но тут ей в голову одновременно пришли две мысли. Во-первых, было бы просто безумием намеренно провоцировать вооруженного преступника. А во-вторых, если завязать с ним непринужденную беседу, то, возможно, удастся ослабить его бдительность и все-таки выбраться из этой переделки целой и невредимой. Сделав глубокий вдох и не отрывая глаз от дороги, она постаралась говорить как можно вежливее и непринужденнее:

– Я просто заметила, что они совершенно новые.

– Но какое это имеет отношение к тому, что вы предложили меня подвезти?

В очередной раз проклиная собственную глупость и доверчивость, Джулия пояснила:

– Когда я увидела, что вы без машины и, как вы сказали, без работы, то, естественно, решила, что у вас проблемы с деньгами. Потом вы сказали, что надеетесь получить новое место, и я заметила складку на ваших джинсах… – На этом месте голос изменил ей. Надо же было быть такой дурой, чтобы принять мультимиллионера и кинозвезду, пусть даже бывшую, за лишенного средств к существованию работягу.

– Продолжайте, – попросил Зак, откровенно недоумевая.

– Господи, неужели непонятно? Я сделала единственно логичный вывод! Я решила, что вы купили эти джинсы, чтобы произвести благоприятное впечатление на своего нового хозяина, и представила, насколько важна для вас эта работа, как вы надеетесь ее получить и что все ваши усилия могут пойти прахом, если кто-нибудь не согласится подвезти вас. Поэтому я и взяла вас, хотя никогда в жизни не брала попутчиков. Мне так не хотелось, чтобы вы упустили свой шанс.

Сказать, что Зак был тронут, значило ничего не сказать. Он был потрясен. Доброта такого рода, которая требовала не просто каких-то жертв, но и личного риска, казалась ему чем-то абсолютно невероятным. Он никогда не сталкивался ни с чем подобным. Стараясь скрыть растерянность, он отогнал прочь всякие сентиментальные соображения и, сардонически улыбаясь, сказал:

– Вы напридумывали все это, исходя из одной-единственной складки на джинсах? В таком случае вашему воображению можно только позавидовать.

– Но зато нельзя позавидовать моему умению разбираться в людях, – резко ответила Джулия. Краем глаза она увидела тянущуюся к ней руку и чуть не закричала от ужаса. Но это была всего лишь чашка кофе.

– Выпейте, Это вам сейчас необходимо. Голос Бенедикта был спокойным и даже вроде немного извиняющимся, как если бы он просил прощения за то, что напугал ее.

– Если вы боитесь, что я засну за рулем, то мне это не грозит. Благодаря вам.

– И все же выпейте. Хоть немного, – попросил Зак, твердо решив успокоить ее, хотя прекрасно понимал, что, пока он рядом, это вряд ли возможно.

– Это… – Он запнулся, с трудом подыскивая подходящие слова. – Может быть, это поможет немного разрядить обстановку.

Джулия резко повернулась к нему, и выражение ее лица лучше любых слов сказало Заку, что она думает о нем самом и о его заботливости. Гневные слова уже готовы были сорваться у нее с языка, но мысль о пистолете вовремя напомнила ей, что не стоит играть с огнем. Поэтому Джулия дрожащей рукой взяла чашку, продолжая вести машину вперед по заснеженной дороге.

Зак увидел, как предательски задрожала ее рука, и ему почти захотелось извиниться. Изучая лицо Джулии в свете приборного щитка, он подумал о том, что у нее прелестный профиль. Сочетание маленького носика, упрямо вздернутого подбородка и высоких скул приятно радовало глаз. Кроме того, в те редкие мгновения, когда она бросала на него разъяренные взгляды, Зак не мог не обратить внимания на ее глаза. Удивительные глаза. Необыкновенно красивые. Его не отпускало чувство вины за то, что он до смерти напугал эту наивную девушку, пытавшуюся сыграть роль доброй самаритянки. А при мысли о том, что ему придется и дальше мучить ее, Зак чувствовал себя последним подонком. Чтобы хоть немного избавиться от угрызений совести, он решил поддержать разговор, что помогло бы Джулии поскорее адаптироваться к создавшейся ситуации.

Еще раньше он заметил отсутствие обручального кольца. Это значило, что она не замужем. Зак пытался вспомнить, что обычно люди – цивилизованные люди – говорят, чтобы завязать беседу с незамужней женщиной. Так ничего и не придумав, он наконец спросил:

– Вам нравится работать в школе? Пара широко открытых фантастических глаз в упор уставилась на него. Джулия явно не верила своим ушам.

– Уж не собираетесь ли вы вести со мной светские , беседы?