— Да весь этот документ, — ответил он с невольной резкостью. — Решение о разводе составляется адвокатами и подписывается судьей, но тут… я никогда не читал ничего подобного. Ни один адвокат не составит такого документа. Взгляни вот на это! — воскликнул он, тыча пальцем в последний абзац на последней странице: «В обмен на десять тысяч долларов и другую ценную компенсацию, выплаченные Мэтью А. Фаррелу, вышеуказанный Мэтью Фаррел отказывается от всех прав на собственность и владения, принадлежащие теперь или в будущем Мередит Бенкрофт Фаррел. Исходя из вышеизложенного, суд выносит решение о разводе Мередит Бенкрофт Фаррел».

Даже сейчас воспоминание о том, что она пережила одиннадцать лет назад, когда узнала, что Мэтт взял деньги у отца, заставило Мередит съежиться. Он оказался таким лгуном, таким жалким лицемером: когда они поженились, он поклялся, что гроша не возьмет из ее денег.

— Просто поверить не могу этим формулировкам! Тихий рассерженный голос Паркера вырвал ее из невеселых размышлений.

— Словно какой-нибудь чертов контракт о продаже недвижимости! Кто, дьявол побери, этот парень? — потребовал он ответа. — И посмотри на его адрес! К чему твоему отцу нанимать совершенно неизвестного адвоката с Южной Стороны, контора которого находится практически в трущобах!

— Пытался сохранить тайну, — пояснила Мередит, обрадованная, что наконец может хотя бы на что-то ответить. — Отец говорит, что намеренно нанял ничтожество, никому не известного адвоката, который не станет задавать лишних вопросов о нем и обо мне. Папа был очень расстроен, я же рассказывала. Что ты делаешь? — удивилась она, видя, как Паркер тянется к телефону.

— Собираюсь позвонить Филипу, — сказал он и, заглушая ее протесты, добавил с мрачной улыбкой:

— Я не собираюсь его волновать. Пока не уверен, есть ли из-за чего тревожиться.

И верный своему слову, немного поболтал с Филипом и лишь потом как бы между делом заметил, что просматривал документы о разводе Мередит. Паркер даже подшутил над будущим тестем по поводу выбранного им странного адвоката и небрежно осведомился, кто рекомендовал ему мистера Станисласа Шпигальски. Услышав ответ, он рассмеялся, но как только повесил трубку, мгновенно стал серьезным.

— Что он сказал?

— Объяснил, что нашел его имя в телефонном справочнике.

— Так что дальше? — продолжала Мередит, отчаянно пытаясь не обращать внимания на тревожные сигналы, сотрясающие ее с головы до ног. Она чувствовала себя так, словно неожиданно оказалась во мраке, где со всех сторон грозит опасность, непонятная и неопределенная.

— Кому ты звонишь теперь? — спросила она, видя, что Паркер вынул тонкую черную записную книжку из внутреннего кармана пиджака и поднял трубку.

— Говарду Тернбуллу.

Вне себя от беспокойства и гнева на его уклончивые реплики, Мередит все же продолжала настаивать:

— Но почему ты звонишь Говарду Тернбуллу?

— Мы вместе учились в Принстоне, — коротко ответил он.

— Паркер, если ты пытаешься разозлить меня, тебе это, кажется, удается, — предупредила она, видя, что он молча набирает номер. — Я хочу немедленно знать, зачем ты звонишь своему бывшему однокурснику.

Но Паркер неожиданно широко улыбнулся:

— Мне ужасно нравится твой тон. Напоминает о воспитательнице в детском саду. Я был в нее влюблен.

И прежде чем Мередит попыталась его задушить, поспешно добавил:

— Я звоню Говарду, потому что он президент Иллинойской коллегии адвокатов, и…

Но в этот момент Говард, по-видимому, подошел к телефону.

— Говард, это Паркер Рейнолдс, — начал он, но тут же остановился и прислушался:

— Ты прав, я забыл, что задолжал тебе ответный матч в скуош. Позвони мне завтра в офис, и мы назначим дату.

Он снова замолчал, рассмеялся и спросил:

— У тебя список членов коллегии адвокатов недалеко? Я звоню не из дома и очень хочу узнать, точно ли один человек принят в члены коллегии или нет.

Говард, очевидно, согласился просмотреть список, потому что Паркер продолжал:

— Прекрасно. Имя его Станислас Шпигальски. Ш-п-и-г-а-л-ь-с-к-и. Верно. Я подожду.

Прикрыв ладонью микрофон, он ободряюще улыбнулся:

— Возможно, я зря все затеял. Если человек безграмотен, это еще не означает, что он не профессиональный адвокат.

Однако минуту спустя, когда вернулся Говард, улыбка Паркера поблекла:

— Нет в списке? Ты уверен? — Немного подумав, Паркер попросил:

— А ты не можешь посмотреть список Американской коллегии адвокатов? Может, он указан там?

Он немного послушал и с вымученной веселостью ответил:

— Нет, это не срочно. Завтра еще не поздно. Позвони мне в офис, и мы договоримся заодно насчет партии в скуош. Спасибо, Говард. Передай привет Хелен.

Он медленно, явно занятый своими невеселыми мыслями, положил трубку на рычаг.

— Все-таки никак не пойму, почему ты так беспокоишься, — заметила Мередит.

— Я бы, пожалуй, еще выпил, — объявил он, подходя к бару.

— Паркер, — решительно начала Мередит, — поскольку дело касается меня, я имею право знать, о чем ты думаешь.

— О том, что некоторые мошенники объявляли себя адвокатами, чтобы выманивать у доверчивых людей деньги. Было несколько таких дел, и одно из них — процесс некоего человека, действительно имевшего адвокатский диплом, но обладавшего привычкой класть в собственный карман регистрационную пошлину и потому самолично выдававшего клиентам не заверенные судьей свидетельства о разводе, которые просто подписывал сам.

— Но как он мог сделать это?

— Адвокаты составляют прошение о разводе, судьи их только подписывают. Он подделывал подпись судьи.

— И… и это сходило ему с рук?

— Да, потому что он брался лишь за неоспоренные дела, включая и разводы.

Мередит проглотила половину содержимого стакана, не заметив, что делает, и лишь потом немного приободрилась:

— Но конечно, если обе стороны действовали по взаимному согласию, суд посчитает решение о разводе законным, хотя оно не было зарегистрировано?

— Черта с два!

— Мне не нравится тон нашего разговора, — объявила Мередит, чувствуя, как кружится голова от выпитого джина. — Как поступают в суде с теми, кто считал себя разведенным?

— Если они успели снова вступить в брак, их освобождают от обвинения в двоеженстве или двоемужестве.

— Прекрасно.

— Но второй брак объявляется недействительным, и первый придется заново расторгать.

— Господи милостивый! — охнула Мередит, опускаясь в кресло. Но она знала в душе, твердо знала, что ее развод законный и все сделано как полагается! Знала потому, что все иное было немыслимым.

Поняв наконец, как она расстроена, Паркер осторожно провел ладонью по ее шелковистым волосам:

— Даже если Шпигальски никогда не был адвокатом и не имеет диплома, развод может оказаться законным, если он представил это бессмысленное заявление судье и добился его подписания.

Она взглянула на Паркера встревоженными глазами, принявшими сейчас прелестный оттенок ее свитера и слаксов — сине-зеленый, только чуть темнее.

— Завтра же пошлю кого-нибудь в суд, — успокоил Паркер, — и попытаюсь узнать, был ли развод