Получено в Портмунде, Орегон, 24 июня.

Хатч с радостью возвращалась на борт «Уинкельмана» – довольно нескладного корабля модульной конструкции. Он состоял из основного корпуса и пристыкованных кольцевых отсеков. В данном полете таких отсеков было три. Приблизившись к «Уинку», Хатч включила прожекторы шаттла и осветила причальную платформу, датчики, грузовые контейнеры и антенны. «Уинк» казался таким знакомым и уютным – какое все-таки полезное сооружение этот корабль. Он медленно плыл на фоне черного звездного занавеса, в котором теперь чувствовалось нечто тревожное.

Пребывание в глубоком космосе обычно не оказывало на нее вообще никакого воздействия. Но многие астронавты, путешествующие между звездными мирами, испытывали другие ощущения. А этим вечером, ах, этим вечером… корабль такой милый… Конечно, ей хотелось побыть в компании. Сейчас пустота корабля немного угнетала. Впрочем, она с облегчением вернулась домой, теперь можно запереть все двери и расслабиться.

Эмблема Академии – свиток и лампа на фоне голубой земли Объединенного Мира – красочно светилась на кольце «А» около капитанского мостика.

Луна и планета плыли в черном беззвездном небе. Куракуа находилась на самом краю Пустоты – огромного разрыва в звездах, зиявшего между созвездиями Ориона и Стрельца. Пустота простиралась на шесть тысяч световых лет, и звезды с другой стороны разрыва казались всего лишь туманной дымкой. Хатч часто задумывалась, как влияет такое небо на развитие жизни – наполовину пустое, а наполовину звездное.

«Альфа» вошла в кольцо «Б» и причалила к стапелю. Огромные ворота удовлетворенно захлопнулись, оставляя черноту ночи позади. Она сняла костюм Фликингера и сложила за сиденьем. Через пять минут Хатч уже на капитанском мостике.

На комм-пульте мигала лампочка – пришло сообщение из Храма. Рабочее, без пометки срочно. Для Ричарда слишком рано. Время еще есть, можно посмотреть и позже. Она пошла в свою комнату, разделась и приняла душ. Так приятно постоять под струями воды.

Потом, еще не обсохнув, она заказала бифштекс в автоматической кухне. На стенах каюты фотографии старых друзей, ее собственные и Ричарда на Пиннэкле, «Альфы», парившей нос к носу с Великим Гексагональным Монументом около Арктура, а вот группа планетологов, некогда пригласивших ее на пикник на пляже Вефезды (и которые на своих плечах притащили ее, чтобы сфотографировать). Воздух был напоен ароматами цветущих растений – лимонного тимьяна, восковницы и жимолости.

В окне иллюминатора маячила дьявольская, таинственная Луна. Оз находилась с другой стороны Луны. Рассердившись на Оз и на себя, конечно, Хатч задернула шторы.

Несколько лет назад Ричард подарил ей прелестную платиновую вещицу, копию талисмана, привезенного с Куракуа. Это случилось еще в то время, когда не знали о существовании Оз. На одной стороне талисмана выгравированы крылатое существо и шестиугольная звезда, а на другой – грациозно изогнутая арка. По ободку шли таинственные символы. Существо и звезда, объяснил ей Ричард, символизировали любовь, а арка – процветание. И то, и другое будет сопутствовать тебе, пока ты носишь талисман.

Сейчас это успокаивало. Хатч перекрутила талисман вокруг шеи. Местное суеверие.

Она оделась и, услышав звон колокольчика – сигнал, что обед готов, прошла по коридору за бифштексом. Она взяла еще бутылку вина и принесла все на капитанский мостик.

Лампочка на комм-пульте продолжала мигать.

Хатч отрезала тонкий ломтик мяса, положила в рот и открыла бутылку. Это шабли. Потом нажала клавишу, и на экране появилась блондинка импозантного вида.

– «Уинкельман», – начала она, – меня зовут Аллегри. Я буду координировать эвакуацию. Необходимо забрать четырнадцать человек. Плюс доктор Вальд, который находится на пути сюда. Мы собираемся начать эвакуацию через сорок восемь часов.

– Я знаю, что это позже, чем было запланировано, но нам еще нужно закончить кое-какие работы. Для вашего сведения, Космик начнет операцию в пятницу в десять утра по нашему времени. То есть по времени Храма. В этом сообщении содержится информация для перевода времени. Мы хотим иметь в запасе двадцать четыре часа. Кроме того, нам еще нужно переправить на борт археологические находки, поэтому мы хотим начать работу как можно скорее. Пожалуйста, свяжитесь со мной, как только освободитесь.

Изображение на экране исчезло.

Хатч откинулась назад в кресле. Обычно люди, с которыми она встречалась в столь отдаленных местах, находили время поздороваться. Интересно, не провела ли Аллегри слишком много времени под водой.

Она вывела на главный дисплей Куракуа.

Солнечный свет пробивался сквозь слой облаков, освещая окрашенные в грязный цвет прерии, обширные зеленые леса, широкие пустыни и обдуваемые ветрами горные цепи. Океаны не видны. Всего их насчитывалось два. Океаны были мелкие и друг с другом не соединялись. В общем, это сухой и пустынный мир – недостаток, который Космик надеялся исправить во время первой фазы операции землеформирования, известной под названием «Проект Надежда».

Южный океан омывал расположенную на полюсе ледяную шапку. Средняя ширина водяного кольца примерно пятьсот километров. В северной части есть несколько узких, вытянутых морей. Самое длинное – Иаката – местное название, в переводе означавшее «Место отдыха богов». Оно уходило в глубь суши примерно на три тысячи километров. У его северной оконечности, прямо около берега, находился Храм Ветров.

Она где-то читала, что Куракуа, по некоторым прогнозам, находилось в начале ледникового периода. Правда это или нет, но обе ледяные шапки довольно крепкие. При их уничтожении возникнет гигантский всплеск воды. И, если эксперты правы, большую часть Куракуа на некоторое время захлестнет океанской волной.

В десять часов утра в пятницу по времени Храма. Когда это? Она вывела данные, которые прислала ей Аллегри.

Куракуанский день длился двадцать часов, тридцать две минуты и восемнадцать секунд. Все понимали психологическую важность использования привычных земных суток для измерения времени. Но, когда люди долго живут в новом для них мире, им всегда приходится подстраиваться под местные условия. На Куракуа часы шли до 10:16:09 утра и до такого же времени вечером. Потом они сразу перескакивали к полудню и полуночи. Следуя этому методу, сокращались периоды суток, отведенные как для сна, так и для бодрствования.

По случайному совпадению в Храме Ветров, как и на «Уинке», было воскресенье. Операция землеформирования начнется примерно через девяносто часов. Генри Якоби хотел закончить эвакуацию с запасом в один день. В их распоряжении два шаттла. В принципе никаких проблем.

И все же ее не покидало чувство тревоги. Не похоже, что главной целью Якоби было вовремя эвакуироваться. Она запрограммировала бортовой компьютер, чтобы снять «Уинк» с лунной орбиты и перейти на орбиту вокруг Куракуа. Потом ввела время окончания эвакуации в свой персональный хронометр и перевела часы корабля на время Храма.