Это был шлюз. Сток. Но его наполовину забило мусором. Конвертер, висящий на спине, застрял между илом и бетоном.

Ким нашла загубник, благодарно сунула его в рот и сделала глубокий вдох. Воздух был невыразимо приятен. Но Ким боролась с паникой.

Обратно она выбраться не может и пролезть насквозь тоже не может. Пока она держится за свою дыхательную систему, она останется там, где застряла.

Ким снова попыталась вывернуться.

Насколько далеко та сторона плотины? Насколько далеко она может быть? Наверняка не больше двадцати метров.

Ким сделала глубокий вдох, вынула загубник и расстегнула зажим конвертера. Течением прижало к ремням, но она сумела их сбросить, и река оторвала ее от конвертера, бросив прямо в сток. Ее несло мимо стен и камней, Ким старалась только прикрыть голову. Один раз на несколько отчаянных секунд ее снова зажало, но почти тут же препятствие рассыпалось.

Поток нес ее сквозь тьму. Время от времени Ким поднимала голову, надеясь найти воздушный карман, но находила только воду и бетон.

Она ударилась обо что-то металлическое – экран, может быть, решетку. Она нащупала путь в обход, и ее снова подхватило течение. Она напоминала себе, что река только проходит через плотину, а потом течет дальше. Через секунду она выплывет наружу.

Ею овладело любопытное спокойствие. Будто где-то глубоко в душе она сдалась, смирилась перед темнотой и рекой приняла их.

И вдруг давление исчезло. Ким падала.

Падение длилось бесконечно. Речной поток превратился в туман, и река мелькнула внизу, белая вода и тени на ней. Ким набрала полные легкие воздуху, вытянулась ногами вперед и ушла в тихую глубину. Потом, радуясь, что руки и ноги, кажется, еще работают, она вытолкнулась на поверхность.

Все кончилось благополучно.

Когда воздушные спасатели добрались до Солли, он был прижат к затвору шлюза гидростанции. В воде он проторчал почти четыре часа.

И был не слишком доволен.

И все же и он и Ким, оба появились на следующее утро на сцене, когда полиция доставила мумифицированный труп. Он был завернут в пластик.

Операцией командовал высокий, темнокожий, темноволосый полицейский, представившийся как инспектор Чепанга.

– Расскажите, что вам известно, – попросил он.

На нем был черный пуловер с кольцевым воротником. Борода у него была выстрижена клинышком, и он глядел на Ким усталыми безразличными глазами, будто ему приходится вылавливать трупы из Северина с огорчительной регулярностью. В теперешние времена процветания и законопослушания это вряд ли могло случаться чаще, чем раз в несколько лет.

– Это Йоши Амара, – сказала Ким.

Солли пытался дать ей понять, что не все надо говорить, но она не видела в этом смысла. Незачем ни защищать Трипли, ни ставить палки в колеса расследованию, если оно будет.

– Откуда вы знаете? И откуда вы знали, что она там?

Ким объяснила насчет туфли и насчет золота и рассказала, как они вели поиски.

Чепанга слушал, иногда кивал, часто хмурился. Наконец он оглядел Солли с таким видом, как будто хоть этот-то должен был быть получше.

– Вам чертовски повезло, что вы остались живы, – буркнул он, и не надо было даже гадать, что он был бы доволен не меньше, если бы Ким не создала для него проблемы.

Мешок с телом был нагружен камнями. Мало что осталось, кроме зубов и костей. А еще браслета и ожерелья.

– Вилла Трипли? – спросил Чепанга.

– Да.

Он поглядел на реку:

– След уже давно простыл.

Солли и Ким отпраздновали спасение из Северина в самом дорогом ресторане, который удалось найти. Они пили за храбрость и удачу друг друга, и Ким наслаждалась моментом. Она уверила Солли, что он вел себя героически, пусть даже спасательная операция пошла не так, как он планировал. Ее искренне тронуло доказательство его готовности ради нее рискнуть собой. Он воспользовался первой возможностью поворчать насчет ее дурацкого упрямства, и она признала, что была куда как неосмотрительна. Но очаровательно было его настойчивое предложение, чтобы в следующий раз она его послушала для разнообразия. Она улыбнулась, пожала его руку и настояла на том, чтобы налить ему из графина. Солли глядел на нее настолько сурово, насколько ему удалось изобразить. Он был – по-своему – самым обаятельным человеком, которого она знала. Ну, может быть, не таким обаятельным, как Майк Плимут. Но Солли был неповторим.