Я сунул факел в костер, подождал, пока он вспыхнет, и, размахивая им над головой, пошел навстречу поезду. Машинист понял, чего я хочу: раздались три пронзительных свистка, тормозные колодки с визгом вжались в колеса, воздух сотрясся от скрежета, и паровоз остановился рядом с костром. Машинист выглянул из окошка и крикнул:

— Эй, вы там! Что стряслось? Вы хотите сесть на поезд?

— Как раз наоборот, я хочу, чтобы вы покинули его, выходите.

— И не подумаю. Мне это совсем ни к чему.

— И все же придется. Впереди индейцы разобрали рельсы и готовят вам горячий прием.

— Индейцы? Тысяча чертей! Это правда?

— Зачем же мне лгать?

— Что случилось? — вмешался в разговор подошедший кондуктор.

— Этот человек говорит, что впереди индейцы, — объяснил машинист.

— В самом деле? Вы их видели?

— Как вас сейчас. Индейцы оглала, шестьдесят раскрашенных дьяволов.

— Черт бы их побрал! Они уже в третий раз за последний год устраивают нам засаду. Ну, ничего, мы зададим им жару. У меня давно руки чешутся расправиться с негодяями. Где они затаились?

— Милях в трех отсюда.

— Машинист, закройте огни одеялами. У негодяев очень острое зрение. Благодарю вас, сэр, за предупреждение. Вы траппер? Я не ошибся?

— Вы не ошиблись. Я действительно своего рода траппер или вестмен, как вам больше нравится. Со мной товарищ, но он остался следить за индейцами.

— Вы поступили разумно, благодаря вам нам теперь не угрожает опасность. Возможно, мы даже испытаем некоторое удовольствие, приняв участие в необычном приключении.

В ближайшем вагоне открылись окна, пассажиры прислушивались к нашей беседе; начали распахиваться двери, люди выходили и, кто поодиночке, кто группами, присоединялись к нам. Нас забросали вопросами, все толкались, разговаривали наперебой и лишь после строгого окрика кондуктора утихли.

— У вас в почтовом вагоне золото? — вполголоса спросил я кондуктора.

— Откуда вам это известно? — удивился он. — Ведь эти сведения держались в секрете!

— От индейцев. Их привел сюда белый. Согласно договору с краснокожими он получит все золото, а ваши скальпы и имущество станут добычей оглала.

— Вот оно что! Но как ему удалось пронюхать, что мы везем?

— Насколько я понял, у него есть свой человек на железной дороге, но кто он и где служит, мне неизвестно.

— Ничего, мы схватим белого грабителя и тогда допытаемся, кто шепнул ему про золото. Простите нас, сэр, но не могли бы вы представиться? А то мы не знаем, как к вам обращаться.

— Моего товарища зовут Сан-Иэр, а меня…

— Сан-Иэр? — перебил он меня. — Тысяча чертей, вот это удача! Он один стоит больше, чем дюжина бравых молодцов! А вы кто будете?

— Меня обычно называют Олд Шеттерхэндом.

— Олд Шеттерхэнд? Тот самый, за кем три месяца тому назад гналась в Монтане сотня индейцев сиу? Тот, кто за три дня пробежал на лыжах от Сьерра-Невады до форта Юнион?

— Да, это я.

— Сэр, я много о вас наслышан и очень, очень рад нашей сегодняшней встрече. Простите за любопытство, не вы ли в свое время спасли поезд от нападения индейцев понка, которых вел белый вождь по имени Паранох?

— Да, такое действительно случилось. Но это было давно, и тогда со мною был Виннету, знаменитый вождь апачей, имя которого знают все жители прерии. Однако пора от слов переходить к делу. Индейцы знают, когда должен появиться поезд, поэтому нам нельзя медлить, чтобы они не заподозрили неладное.

— Вы правы! Прежде всего сообщите нам, где они устроили засаду и где выставили часовых. Тот, кто собирается напасть на врага, должен знать, что предпринял неприятель.

— Вы рассуждаете как стратег, сэр. К сожалению, у меня нет таких сведений. Я не мог ждать, пока они закончат все приготовления, иначе я не успел бы предупредить вас. Мы обо всем узнаем от моего товарища! Я хотел только спросить вас, собираетесь ли вы ударить на краснокожих или предпочитаете уклониться от боя?

— Ну, конечно же, мы нападем на них, — поспешно заявил кондуктор. — Надо хорошенько проучить и раз и навсегда отвадить их от железной дороги. Я понимаю, вас всего лишь двое, а этого явно маловато, чтобы расправиться с шестью десятками краснокожих, поэтому вам нельзя…

— Простите, сэр, — перебил его я, — но позвольте нам самим решать, что нам можно, а чего нельзя. Не далее как сегодня, средь бела дня, Сан-Иэр за две минуты уложил четверых краснокожих, и, уверяю вас, даже без вашей помощи мы сумеем отправить несколько десятков оглала прямой дорогой в Страну Вечной Охоты. Дело вовсе не в числе: будет совсем нелишним пораскинуть мозгами, чтобы не потерять ни одного человека. Ваши люди вооружены?

Об этом не стоило и спрашивать, я и так знал, что все пассажиры обычно носили на поясе револьверы, но кондуктор всерьез вознамерился стать великим полководцем и руководить боем, чего ни в коем случае нельзя было допускать. Чтобы повести людей ночью против индейцев, необходимо знать и уметь несколько больше, чем умеет и знает железнодорожный кондуктор, даже если он человек незаурядный и неробкого десятка.

— Ну, конечно, — ответил с улыбкой кондуктор, — среди пассажиров едут шестнадцать наших рабочих, они хорошо стреляют и умело орудуют ножами. Есть еще двадцать солдат, следующих при полном вооружении в форт Палви. Я думаю, что среди нас найдется еще несколько человек, которым будет весьма приятно встретиться с краснокожими. Кто идет с нами?

Все без исключения готовы были принять участие в ночной вылазке, и, хотя, возможно, многие робели, отказаться и прослыть трусом никто не решился. Такие люди были бы нам обузой, поэтому я придумал, как дать им возможность выйти с достоинством из щекотливого положения. Я сказал:

— Выслушайте меня внимательно, джентльмены. Вы все храбрые люди, но не следует оставлять поезд без охраны. Наверняка в вагонах есть дамы, и их нельзя оставить без защиты. Я нисколько не сомневаюсь, что мы рассеем шайку краснокожих, но может случиться так, что убегающие индейцы набросятся на покинутый всеми поезд, поэтому несколько отважных мужчин должны остаться здесь. Прошу выступить тех, кто готов взять на себя охрану поезда и дам.

Из толпы выступило восемь человек, готовых ценой собственной жизни защищать жизни дам. Это были мужья трех женщин, а также пятеро пассажиров, которые, как мне показалось, знали толк в хороших сигарах, ценах на скобяные изделия, вина и пеньку, но не в оружии.

— Конечно, должны остаться также машинист и кочегар, — сказал я.

— Разумеется, — снова подал голос кондуктор. — Они-то и будут командовать оставшимися мужчинами. А я поведу отряд.

— Не имею ничего против, сэр. Видимо, вы уже не раз побывали в стычках с индейцами?

— Я и без того хорошо знаю их повадки. Краснокожие умеют только нападать из засады, а в открытом бою, встретив настоящих мужчин, бросаются врассыпную. Нам предстоит не скажу чтобы прогулка, но и не очень трудная задача.

— Сомневаюсь. Нам предстоит сразиться с оглала, самым кровожадным среди племен сиу. К тому же их привели сюда вожди Ка-Во-Мен и Ма-Ти-Ру, находчивые и жестокие. Справиться с ними будет нелегко.

— Вы что же, вздумали пугать меня? Нас тут более сорока готовых на все мужчин. Сейчас мы снимем одеяла с огней, вы сядете в поезд и покажете машинисту то место, где индейцы разобрали путь. Там мы остановимся, спрыгнем на насыпь и зададим негодяям такую трепку, что ни один из них не уйдет живым. Останется только починить рельсы и наверстать опоздание.

— Извините, сэр, вы никогда не были полковником кавалерии? — съязвил я, теряя хладнокровие. — Для вас, как кажется, нет ничего приятнее, как растоптать противника копытами лошадей. Но вам придется сражаться с краснокожими, а с ними этот номер не пройдет. Вы погубите все сорок человек, а заодно и себя.