на берегу валялись брошенные кирки и промывочные лотки. Создавалось впечатление, что лагерь золотоискателей стал полем ожесточенного сражения. Однако тела убитых непонятным образом исчезли.

Поодаль стояла большая палатка. Как и остальные, она была растерзана так, что ни один предмет не мог указать на то, кому она принадлежала. Бернард бродил вокруг нее, убежденный, что там жил его брат. Возможно, так оно и было. Но я внимательно рассмотрел все следы и убедился в том, что, когда грабители набросились на палатку, в ней не было никого. Скорее всего, Аллен успел уехать до их появления.

— Если так, то нам надо спешить на запад. Аллен собирался ехать через Линн до Гумбольдтхейвна, и наверняка разбойники погнались за ним, — торопил нас Бернард.

— Да, если только ему удалось бежать, — ответил я. — Мы не увидели ни одного трупа, значит, скорее всего, бандиты бросили тела убитых в озеро.

— Это дело рук Морганов и мулата. Им удалось опередить нас. Но все равно от меня им не уйти, — грозно произнес Сан-Иэр. — Скоро Сэм Гаверфилд сведет с ними счеты.

— Вперед! За ними!

На опушке густого леса мы обнаружили следы, ведущие вниз по склону в западном направлении. Несомненно, это были следы разбойников, однако определить, преследовали они Аллена или же спешили просто уйти с места преступления, было невозможно.

В лесу всадники разделились, чтобы не ехать гурьбой через заросли, и я насчитал следы двадцати лошадей.

— Здесь прошли шестнадцать лошадей и четыре навьюченных мула, — объяснял я Бернарду. — Посмотри, они несли на себе тяжелый груз, поэтому их копыта отпечатались лучше. Ты спросишь, почему я решил, что это мулы? Обрати внимание вон на те рытвины. Там мулы упрямились и не хотели идти вперед. Ни один конь не ведет себя так с человеком. Из-за них грабители не смогут двигаться быстро, и у нас есть надежда, что мы настигнем их прежде, чем они сумеют расправиться с Алленом.

После полудня мы обнаружили место первого ночлега грабителей. Осмотрев его, мы сразу же снова тронулись в путь и мчались, не щадя лошадей, пока сумерки не сгустились так, что уже нельзя было видеть следы. Лишь только забрезжил рассвет, мы продолжили погоню. Солнце еще не взобралось в зенит, когда мы нашли место второго ночлега, а это значило, что между нами осталось не больше дня пути.

Следы вели в верховья Сакраменто, стекающей с горы Шаста, и у нас была надежда на то, что мы настигнем Морганов и их шайку на следующий день. Однако там, где Сакраменто изгибается и меняет направление, следы разделились. Шесть лошадей и четверка мулов повернули в сторону излучины реки, тогда как остальные продолжали двигаться на запад.

— Тысяча чертей! Вот ведь незадача! — чертыхнулся Сан-Иэр. — Как прикажете это понимать? Они хитрят или у них что-то стряслось?

— Ни то ни другое, — ответил я.

— Но почему же они разделились? — недоумевал Бернард.

— Ничего загадочного тут нет, — объяснил я ему. — Мулы, навьюченные награбленным у Черного Глаза золотом, мешают грабителям двигаться быстрее. Поэтому они отправили сокровища под охраной туда, где в каком-нибудь укромном местечке разбит их постоянный лагерь, а сами помчались догонять Аллена.

— К черту мулов и золото! — воскликнул Сэм. — Моя умница Тони уже давно злится на меня за то, что мы плетемся, как улитки!

— Насчет улиток и ты и твоя Тони несколько преувеличиваете. Ты лучше скажи мне — кого из Морганов ты хочешь увидеть завтра, а кого потом?

— Как ты можешь спрашивать у меня такое, Чарли? Я хочу видеть их обоих!

— Ничем тебе не могу помочь, Сэм. Это невозможно.

— Почему?

— Мулы навьючены золотом. Кому Фред Морган мог бы доверить сокровища?

— Кому угодно из сообщников.

— Ну уж нет! Никому другому, кроме собственного отпрыска.

— Ты опять прав, Чарли, а я, старый осел, снова ошибся. Вот ведь незадача, что мне теперь делать? Ладно уж, я сначала посчитаюсь со стариком, а потом примусь за мальчишку. Вперед!

Переправившись через Сакраменто, мы разбили лагерь и заночевали, а с восходом снова пустились по следу. К полудню грабители опережали нас всего лишь на пять-шесть часов. По нашим расчетам, этой ночью мы уже могли подкрасться к их лагерю и захватить врасплох. Мы с нетерпением понукали лошадей. Еще немного — и убийцы, за которыми мы так долго и безуспешно гнались, окажутся в наших руках. Мой вороной нес меня во главе нашего маленького отряда, за ним, не отставая, бежал мустанг Виннету. Нелепая Тони без устали отмахивала своими длинными ногами милю за милей.

Неожиданно в узкой долине мы увидели на траве множество следов. Трава истоптана копытами не менее чем сотни лошадей. Везде виднелись следы борьбы, а на листьях одного куста я обнаружил капли крови.

Влево от долины вели следы трех лошадей, остальные всадники направились прямо.

Не было никаких сомнений, что здесь побывала индейцы. Если Аллен попадет к ним в руки, то жизнь его повиснет на волоске. Поэтому мы, не раздумывая, двинулись по следам многочисленного отряда.

Проехав мили полторы, мы увидели стойбище индейцев.

— Шошоны! — воскликнул Виннету.

— Да, это они! — подтвердил Сэм, направляясь прямо к стойбищу.

Среди вигвамов стояло не менее сотни индейцев, окруживших своего вождя. Завидев нас, они схватились за ружья и томагавки, однако расступились перед мчавшимися во весь опор Виннету и Сан- Иэром.

— Ко-Ту-Хо! — громко позвал Виннету, резко осаживая мустанга перед вождем, словно желая растоптать его копытами скакуна.

Ни один мускул не дрогнул на лице вождя, он вскинул вверх руку и приветствовал гостя:

— Виннету, великий вождь апачей! Сыновья шошонов рады тебе, и сердце их вождя радуется вместе с ними, ибо глаза Ко-Ту-Хо давно хотели видеть славного воина.

— А меня — нет? — спросил Сэм. — Неужели вождь шошонов забыл своего друга Сан-Иэра?

— Ко-Ту-Хо помнит своих друзей и братьев. Он приветствует вас в вигвамах шошонов!

Неожиданно обычный ритуал обмена приветствиями прервал страшный крик. Оглянувшись, я увидел Бернарда, стоящего на коленях над распростертым на земле человеком. Подбежав к нему, я увидел, что тот мертв. На его рубахе расплылось огромное кровавое пятно. Это был белый, как две капли воды похожий на Бернарда. Мы опоздали!

Наши товарищи подошли поближе, но никто не произнес ни слова. Склоненный над телом брата Бернард целовал его в губы, обнимал, сжимал ему руки. Когда страшная правда открылась ему, он встал и спросил:

— Кто его убил?

— Ко-Ту-Хо послал воинов упражняться в верховой езде, — ответил вождь. — В долине они увидели трех бледнолицых, за которыми гнались четырнадцать человек. Мои воины знают, что если четырнадцать человек нападают на троих, то эти четырнадцать — злые и трусливые люди. Поэтому мои воины поспешили на помощь тем троим. Но вдруг заговорили ружья бледнолицых, и одна из пуль сразила лежащего здесь белого человека. Краснокожие воины взяли в плен одиннадцать из тех четырнадцати, но троим удалось убежать. Спутники убитого бледнолицего сейчас отдыхают в вигваме.

— Я должен немедленно поговорить с ними! Убитый — мой брат, он сын моего отца, — поправился Бернард, вспомнив, что у индейцев слово «брат» означает нечто иное, чем у белых.

— Мой белый брат приехал к шошонам вместе с Виннету и Сан-Иэром, поэтому Ко-Ту-Хо исполнит его желание. Следуй за мной.

Сначала вождь провел нас в просторный вигвам, где, связанные по рукам и ногам, лежали пленники. Среди них был и мулат со шрамом на щеке, но Фреда Моргана, как я и ожидал, мы не увидели.

— Что мои братья хотят сделать с этими бледнолицыми? — спросил я вождя.

— Мой белый брат знает их?

— Это воры и убийцы. На их совести много жизней.