— Ну и?

— Вы хотите, чтобы мы удалились?

— Да.

— Когда?

— Сейчас! В противном случае могу помочь.

С этими словами я вытащил револьвер. Одновременно Папперман схватился за свой.

— Мы уже идем. Уходим! — быстро заверил агент. — Вон ведут мистера Пэпера. Надеюсь, страх не сковал его силы до такой степени, чтобы он не смог сесть на коня.

— Если такое с ним случится, я снова готов оказать помощь. Чья это шляпа висит там, на ветке?

— Мистера Пэпера.

— Тогда смотрите внимательно, что будет дальше.

Оки-Чин-Чу напоминал жалкую мокрую курицу, и сегодня можно было не ждать от него неприятностей. Он поспешил в блокгауз, но еще не успел скрыться в дверях, как я поднял револьвер и выстрелил в шляпу. Пэпер вздрогнул. Я указал на простреленный головной убор и заметил:

— Вот ваша шляпа! Теперь очередь любого, кто попытается арестовать меня. Даю мистеру Антонию Пэперу пять минут. Если он не уберется отсюда, то такая же дыра будет в его голове. Прощайте, мистер Ивнинг! Надеюсь, вы тоже поторопитесь покинуть это место.

В этот момент Папперман тоже поднял свой револьвер, прикрикнув:

— Пять минут, не больше! Потом пуля одному и пуля другому!

Тут мистер Оки-Чин-Ча подхватил продырявленную шляпу, нахлобучил ее на голову и помчался к своей лошади. А агент кинулся собирать все, что выложил из седельной сумки, в том числе и бутылку бренди, затем взял два ружья — Пэпер в испуге совсем забыл про свое. Не прошло и пяти минут, как оба ускакали прочь, ни разу не обернувшись.

По лицам команчей я бы не сказал, что они сильно огорчились по поводу происшедшего. Ничто не импонирует индейцам больше, чем мужество и сила. Последствия сказались тут же. Старший из них подошел к нам и спросил:

— Как я слышал, мои белые братья знают Олд Шурхэнда?

— Да, — ответил я.

— И Апаначку, нашего вождя?

— И его тоже. Я знаю и Янг Шурхэнда, и Янг Апаначку. Оба отца и оба сына считают меня своим другом.

— Они говорили тебе, что здесь должно произойти?

— Да. Они написали мне. Они пригласили меня к горе Виннету.

— Эти письма у вас с собой?

— Да.

— Я попрошу показать их.

Хотя я снова должен был открывать хорошо упакованный чемодан, я без колебаний направился к нему. Но Душенька опередила меня. Бывают моменты, когда она становится настоящей плутовкой. Именно такой момент наступил сейчас. Быстро открыв свой чемодан, она вынула четыре счета с расписками из отелей Лейпцига, Бремерхафена, Нью-Йорка и Олбани, протянула их команчам и сказала:

— Вот! От обоих отцов и обоих сыновей.

Старший из команчей с уважением взял бумаги. Он рассматривал их очень долго и тщательно с видом настоящего знатока, после чего повернулся к своим людям и объявил, подняв счета вверх:

— Верно. Это все правда. Вот письмо от Олд Шурхэнда, вот от Янг Шурхэнда, а вот от Апаначки и от его сына. В каждом из них написано, что эти бледнолицые — наши друзья и что они приедут к горе Виннету.

Его спутники, вероятно, хорошо знали, в чем ему можно было доверять, а в чем нет, — один из них спросил:

— Разве ты умеешь читать?

— Нет, — ответил он, — но я вижу и так. Хуг!

Он подал «письма» тому, кто задал вопрос. Тот так же обстоятельно осмотрел их, передал дальше и подвел итог:

— Я тоже вижу. Хуг!

Счета переходили из рук в руки, и каждый соглашался с мнением предыдущего. Потом индейцы вернули вам бумаги, а предводитель объявил:

— Итак, мои белые братья и скво могут спокойно ехать дальше. Воины найини-команчей подчиняются своим вождям, а не комитету!

Мы убрали счета в чемодан. Душенька подала знатоку письма на прощание руку и сказала:

— Мой красный брат не только умен, но и очень хорошо разбирается в значении наших тотемов и вампумов. У него доброе сердце. Я благодарю его и всегда буду вспоминать его добрым словом.

Воин от счастья и неожиданности едва не остолбенел. Глаза его лучились. Крепко держа руку Душеньки, он бормотал:

— От слов моей белой сестры светится все вокруг, как от солнца. Я благодарю ее! Надеюсь, мы увидимся снова.

Мы тоже пожали ему руку, потом двинулись дальше. Моя жена считала, что ехавший впереди Молодой Орел где-нибудь остановится, чтобы подождать нас. Но я был другого мнения и не ошибся. Юноша отделился от нас, чтобы не мешать. Он полностью был уверен в успехе нашего прорыва и просто не хотел присутствовать при очередном позоре своих братьев индейцев. Я был убежден, что мы встретим его теперь лишь на месте.

Мы прошли еще несколько постов. Больше нас никто не задерживал. Индейцы расступались и отходили в сторону. Недоверчивые взгляды, которые они бросали на нас, красноречиво говорили о том, что они уже получили касающиеся нас указания. Я предположил, что с легкой руки мистера Оки-Чин-Чи нас ожидает такой прием, который вряд ли даст нам повод для радости.

Судя по некоторым приметам, мы приближались к цели. За одной из излучин реки перед нами предстал скальный колосс, возвышающийся над всеми вершинами окрестных гор, между которыми петляла река. Наконец вдали показалась палатка или нечто подобное, затем еще одна, еще и еще. Они вырастали как грибы после дождя, все ближе теснясь друг к другу. Казалось, мы ехали по улочкам огромного палаточного городка, направляясь к центру. Перед палатками сидели индеанки, провожавшие нас взглядами, свидетельствовавшими, что их уже известили о нашем прибытии. Детей не было видно: брать их с собой к горе Виннету запрещено. Мужчин — тоже. Похоже было, что они где-то собрались вместе.

Береговые скалы расступились, дав нам возможность окинуть взором открывшееся перед нами пространство.

— Великолепно! — не сдержался я.

— Мой Бог, как прекрасно, какое чудо! — послышался полный восхищения голос Душеньки. — Неужели где-нибудь еще на Земле есть такое место?!

— Нет, нет! — поспешил ответить ей старый Папперман.

Представьте себе гигантский, вздымающийся ввысь на тысячу метров купол, опоясанный спиральными рядами уступов и увенчанный острыми пиками, похожими на башни. К нему прижимаются с трех сторон горы поменьше, образуя с восточной стороны единственную брешь — долину реки, по которой мы сюда и пришли. Так вот, этот гигантский купол и есть гора Виннету. Ее главная башня, созданная игрой природы в готическом стиле, возвышается до облаков, а ее заостренную вершину венчает сверкающая снежная оболочка. Весной снежная масса тает, потоки воды устремляются от камня к камню, от ущелья к ущелью, соединяются с талыми водами соседних вершин и вливаются в высокогорное озеро двумя водопадами.

Но вернемся к главной вершине. Покрывающий ее редкий лес густеет книзу и, спускаясь до самого плоскогорья, переходит в кустарник и сочную траву прерии. Боковая вершина горы Виннету хотя и не так высока, как главная, но в Тироле, например, бесспорно, прослыла бы первой. Рядом с ней торчит древнеиндейская сторожевая башня, с которой хорошо просматриваются излучины реки и плоскогорье, вдоль которого тянется ряд построек, напоминающий о временах тольтеков и ацтеков. Там, наверху, живет Тателла-Сата, Хранитель Большого Лекарства. К его обиталищу ведет тропа, но ни одному смертному не позволено ступать на нее без особого на то позволения.