неунывающий шутник.

— Но мне надо напоить лошадь!

— Не беспокойтесь, Гарри уже все сделал.

Его слова обрадовали меня: Гарри позаботился о моем коне, а тем самым и о его хозяине. Да, Олд Файерхэнд сумел объяснить сыну, какого обращения я заслуживаю.

Когда мы уже направились к выходу, к нам подошел Виннету.

— Сын Рибанны силен, как взрослый воин, от его глаз не ускользнет ни один бобр, а рука не сможет унести все шкурки, какие он сумеет добыть, — проговорил он в своей обычной сдержанной манере. Заметив, что я оглядываюсь и ищу взглядом Сволоу, Виннету добавил: — Мой брат может не беспокоиться, я позабочусь о его коне.

Миновав узкий овражек, отделявший нашу «крепость» от равнины, мы пошли вдоль ручья, пока не добрались до того места, где он впадал в небольшую речушку, змеившуюся по Манкисити. По ее берегам росли деревья, дикий виноград опутывал стволы, переплетаясь с ветками, свисал вниз, живой паутиной покрывая землю.

Сэм Хокенс шел впереди, и я, глядя на его сгорбленную фигуру с капканами на спине, вспоминал, как по улицам моего родного города ходили бродячие торговцы мышеловками. Сходство было поразительное, с той лишь разницей, что Сэм не кричал, нахваливая свой товар, а шел совершенно бесшумно. Его ноги сами обходили те места, где мог бы остаться след, маленькие глазки буравили густые заросли. Стояла уже поздняя осень, но растительность еще не пожухла.

Внезапно Сэм остановился, приподнял вверх ветку, осторожно выглянул из-за нее и, убедившись, что все спокойно, зашагал дальше. Гарри последовал за ним.

— Здесь у нас протоптана тропинка к бобровой плотине, сэр, — шепнул он мне.

Действительно, за зеленым занавесом начиналась тропинка, петляющая по густым зарослям. Еще какое-то время мы шли вдоль реки, скрытые в гуще кустов, пока Сэм не остановился и не приложил палец к губам в знак молчания. С реки доносилось тихое посвистывание.

— Пришли, — еле слышно, одними губами, произнес Гарри. — Часовые бобров уже насторожились.

Мы застыли как вкопанные и стояли без малейшего движения, пока свист не смолк, и только тогда осторожно двинулись дальше. Подойдя к самому берегу, мы выглянули из-за кустов, и перед нами открылся необыкновенный вид на небольшую колонию бобров.

Реку пересекала широкая плотина, по которой даже человек мог бы перебраться на противоположный берег. Четвероногие строители работали споро и слаженно. Одни подгрызали деревья и валили их в воду, другие доставляли их к плотине, третьи, орудуя хвостом, словно мастерком, обмазывали сооружение глиной.

На берегу восседал большой бобр, внимательно поглядывавший по сторонам. Вдруг толстяк-часовой навострил уши, издал уже знакомый нам свист и скрылся под водой. Остальные зверьки мгновенно последовали за ним, забавно шлепая плоскими хвостами по воде и разбрызгивая ее во все стороны.

Но кто мог испугать безобидных зверьков? Самым большим и опасным их врагом остается человек. Не успел последний бобр скрыться под водой, как мы уже лежали под низко свисающими ветками пинии, с оружием в руках ожидая появления непрошеных гостей.

Вскоре верхушки трав заколыхались, и на берег справа от нас вышли двое индейцев. У одного из них на плече висели капканы, второй нес бобровые шкурки. Он были вооружены и вели себя так, словно ожидали на каждом шагу встретить неприятеля.

— Тысяча чертей, — прошипел сквозь зубы Сэм, — негодяи нашли наши капканы и собрали урожай, который не сеяли. Ну погодите! Старушка Лидди сейчас объяснит вам, кто хозяин капканов и шкурок, чтоб мне лопнуть!

Он прицелился, но я, считая, что надо действовать без. шума, схватил его за плечо и удержал. С первого взгляда было ясно, что к нам пожаловали индейцы понка, а боевая раскраска на их лицах говорила о том, что они вышли на тропу войны. Возможно, поблизости была не одна сотня кровожадных головорезов, готовых примчаться на звук выстрелов и расквитаться с нами за смерть товарищей.

— Не стреляйте, Сэм! — прошептал я. — Возьмите с собой только нож. Наверняка они здесь не одни.

Сэм Хокенс согласился со мной, хотя у него и чесались руки всадить в краснокожих по пуле.

— Я, конечно, понимаю, что лучше убрать их потихоньку, но я человек старый, а мой нож притупился, и мне с двумя такими молодцами не справиться.

— Я подсоблю вам.

— Черт бы их побрал! Четыре капкана, по три с половиной доллара каждый! А за украденные бобровые шкуры они заплатят своими.

— Вперед, Сэм, иначе будет поздно.

Индейцы стояли к нам спиной, занятые поиском следов на берегу. Отложив ружье и достав нож, я медленно пополз к ним, как вдруг у самого уха раздался встревоженный шепот Гарри:

— Сэр, позвольте мне сделать это за вас.

— Не надо, Гарри. Убийство, пусть даже врага, не забава.

Подкравшись к индейцам поближе, я прыжком вскочил на ноги, обвил левой рукой шею того, что стоял ближе ко мне, и ударил его между лопаток. Нож с хрустом вонзился в тело, и краснокожий без стона упал на землю. Читатель должен меня понять: я не люблю убивать, но индейцы могли по нашим следам найти вход в «крепость», а я не имел права подвергать смертельной опасности жизнь остальных членов общины трапперов.

Не теряя ни секунды, я выхватил нож из раны, чтобы помочь Сэму, но тот уже стоял над поверженным врагом и даже успел снять с него скальп.

— Теперь ты можешь ставить силки и капканы в Стране Вечной Охоты, — говорил он, деловито разглядывая скальп. — И хотя мне твоя шкурка без надобности, я все же оставлю ее на память. Вы возьмете себе второй скальп?

— Нет, — отказался я. — Вы же знаете, Сэм, как я отношусь к этому варварскому обычаю. Удивительно, что вы к этому пристрастились.

— У меня есть на то свои причины, сэр. Мне пришлось воевать с такими краснокожими, что у меня не осталось ни капли жалости к ним, да и они меня не жалели. Смотрите!

Он сорвал с головы свою потрепанную временем шляпу, а вместе с ней и длинноволосый парик, под которым скрывался багровый, ужасного вида скальпированный череп. Однако это зрелище было для меня не новым, поэтому и не произвело должного впечатления.

— Что вы скажете на это, сэр? — продолжал оправдываться Сэм. — Я носил собственную шевелюру с раннего детства, привык к ней и имел на нее полное право, чтоб мне лопнуть! И вдруг появляется дюжина индейцев пауни и отнимает у меня мое естественное украшение. Пришлось идти в город, выкладывать три связки бобровых шкур и приобретать накладные волосы. Не спорю, парик — штука удобная, особенно летом, его можно снять, если вспотеешь; за него поплатился жизнью не один краснокожий, так что теперь содрать скальп — для меня большее удовольствие, чем поймать бобра.

Он водрузил на прежнее место парик и шляпу и хотел было продолжить свои рассуждения о пользе накладных волос и необходимости снимать скальпы с индейцев, но мне пришлось остановить поток его красноречия. В любое мгновение следовало ждать нападения, к тому же надо было торопиться предупредить об опасности жителей «крепости».

— Сэм, помогите мне спрятать трупы. Я с удовольствием выслушаю вас на досуге, а сейчас нам надо спешить.

— Вы правы, сэр. Готов держать пари, что краснокожие скоро будут здесь. Пусть наш маленький сэр пока спрячется в кустах и следит, чтобы к нам никто не подобрался.

Гарри подчинился, а мы утопили тела убитых нами индейцев в прибрежных камышах.

— Вот и все, — подытожил Сэм. — Теперь их и с собаками не сыщешь. Возвращайтесь с мальчиком в «крепость» и предупредите остальных, а я пойду по их следу и разнюхаю, что к чему.

— Сэм, может быть, вы сходите к отцу? — обратился к нему с просьбой Гарри. — В силках и капканах вам равных нет, но в разведке две пары молодых глаз видят лучше.

— Так уж и быть, раз вы настаиваете, но если с вами что-нибудь случится, моей вины в том не