И хоть несколько утих бы. Но утихнуть он не хочет, Бесноваться не кончает! Наконец, я стала мерзнуть, Там заброшенною сидя, У стены там оставаясь, За дверями дома мужа. Я гадала, размышляла: Ведь не вечно же терпеть мне, Этот гнев сносить безмолвно, Выносить от всех презренье, Здесь, в жилище злого Лемпо, Здесь, в гнезде дрянного черта. Я простилась с милым домом, С тем возлюбленным жилищем, Начала тогда бродить я По полям и по болотам, Чрез обширные потоки, До пределов поля брата. Если были там сухие, Сосны пышные шумели. Там закаркали вороны, Затрещали все сороки: 'Не твои теперь места здесь, И родителей уж нету!' Тем речам я не внимаю, Ко двору иду я брата. И сказала мне калитка, Все поля заговорили: 'Ты на родину вернулась, Что ж ты хочешь здесь услышать? Уж давно отец твой умер, Мать твоя давно скончалась; Стал чужим тебе твой братец и жена его — чужая'. Я и этому не внемлю, Прохожу в покои прямо, Я взялась за ручку двери - Холодна в руках та ручка. Я вошла туда в покои И в дверях остановилась. Так горда была хозяйка, Что здороваться не стала И руки не подала мне. Я была горда не меньше: С ней здороваться не стала И руки не подала ей. Протянула руку к печке - Холодна мне показалась; Повернула руки к углям - Все без жару были угли. На скамье лежал мой братец, Протянувшийся у печки: На плечах — на сажень сажи И на пядь на прочих членах, Голова в золе на локоть И на четверть в черной грязи. Как чужой сказал мне братец, Расспросил он словно гостью: «Ты из-за моря откуда?» Я ответила на это: 'Иль сестру не узнаешь ты, Дочку матери родимой? Мать одна нас породила, Мы — единой птички дети, Мы — птенцы одной гусыни, Из гнезда одной пеструшки!' Брат заплакал, услыхавши, Потекла из глаз водица... И сказал супруге братец, Прошептал своей любезной: «Принеси поесть сестрице!» Но жена взглянула косо, Принесла мне щей из дому,- Жир в них съеден был собакой, Пес слизал всю соль с капусты, Черный досыта наелся. И сказал супруге братец, Прошептал своей любезной: «Принеси-ка пива гостье!» Но жена взглянула косо И воды приносит гостье, Принесла воды негодной: Чем глаза себе промыла, Руки вымыла невестка. Я тогда ушла от брата, Из родного вышла дома И пошла блуждать повсюду, Начала ходить, бедняжка, Там по берегу морскому, И печально подходила Я к дверям, мне незнакомым, К вовсе чуждым мне калиткам, Повлекла детей с собою, По деревне их, бедняжек... Есть, немало есть на свете, Даже многие найдутся, Кто злым голосом мне крикнет, Скажет колкое мне слово;
