После совещания Коля встретил меня и со слезами на глазах сообщал: «Гвардии капитана Богданова увезли в город Читу для продолжения лечения в какой-то специальный госпиталь!..» Что случилось? Почему эвакуировали начштаба в окружное медицинское заведение?.. Ответы на возникшие вопросы могла дать только Елена Григорьевна. Я направился в свой штаб, намереваясь просить Дубицкого съездить к жене и выяснить обстоятельства, побудившие борзинское госпитальное начальство принять такое решение в отношении Богданова.

Как выяснилось, Дубицкий на моей легковой машине уехал за супругой, чтобы привезти ее к нам. Так просила Елена Григорьевна. Хотела лично сообщить подробности случившегося с Николаем Николаевичем, сказав, что это не телефонный разговор.

Приехав к нам, Елена Григорьевна попросила остаться только меня и моих заместителей, сказав, что информация ее конфиденциальная. В госпитале идет служебное расследование – дежурный медицинский персонал допустил грубейшее нарушение порядка ухода за больными, приведшее к весьма печальным последствиям.

Услышанное даже нас, видавших на фронте многое, ужаснуло. В студеный поздний январский вечер Богданову удалось незаметно покинуть палату. В одном нижнем белье и тоненьком госпитальном халате он пошел «путешествовать» по Борзе. Вскоре сестра отделения обнаружила исчезновение больного. Подняла тревогу. Дежурный по госпиталю организовал поиски «беглеца». Его помощник с двумя солдатами сразу направились на железнодорожную станцию. По расспросам персонала последней установили, что легко одетый молодой человек высокого роста появлялся на вокзале, даже участвовал в какой-то небольшой потасовке. Когда и куда ушел – не видели.

За первую половину ночи были обшарены все уголки не так уж и большого поселка. Николай Николаевич как в воду канул. Пришлось о случившемся доложить начальнику медицинской службы. Было выслано еще две группы «поисковиков». Их усилия также оказались безрезультатными. И уже на рассвете рабочий наряд по госпитальной кухне среди дров и бревен случайно обнаружил лежащего без сознания рослого мужчину. В одной руке он держал окровавленный топор. Его сразу же внесли в помещение столовой.

О «находке» немедленно сообщили дежурному по госпиталю, а тот позвонил в терапевтическое отделение, чтобы проверили: не их ли нашелся больной?.. Начальник отделения и дежурная сестра примчались в столовую. Да, это был Богданов.

Осмотрели Николая Николаевича. Его состояние оказалось ужасным: проломлен череп в верхней лобной части, обморожены лицо, руки и ноги. Значительная потеря крови. С большими предосторожностями перенесли травмированного в отделение. Обработали рану, обмороженные участки тела. Врачи пришли к единодушному мнению, что Богданов в состоянии запороговой головной боли нанес себе удар топором. Из- за отсутствия в госпитале специалистов по черепно-мозговым травмам медицинское начальство приняло решение переправить пострадавшего в специализированный окружной госпиталь, и через два часа в сопровождении врача и двух санитаров гвардии капитан Николай Богданов, по-прежнему в бессознательном состоянии, был отправлен поездом в Читу.

Шло время. Сведений о судьбе начштаба не поступало. Бригадный врач пытался несколько раз связаться с госпиталем, но безрезультатно. Пришлось отправлять в командировку офицера гвардии старшего лейтенанта Михаила Голубева. Узнав об этом, Радин попросил и ему разрешить проведать Богданова. Конечно, я разрешил. Вечером наши посланцы поездом отправились в дорогу. Мы ждали их возвращения через два-три дня, а они вернулись следующим утром и привезли скорбную весть – Богданов умер.

Коля и Голубев посетили братскую могилу, в которой похоронен Николай Николаевич. Она находится на кладбище, которое расположено в сосновом лесу юго-восточнее областного города. Обстоятельства той трагической поры не позволили нам, его однополчанам, даже горсть земли бросить на гроб боевого побратима.

К концу января сорок шестого года «метиловая смерть» унялась. У нас в батальоне она унесла двенадцать молодых жизней, половина из которых прошли тысячи западных и дальневосточных фронтовых километров.

Николай Радин тяжело переживал кончину Богданова. Не стало его доброго наставника и строгого учителя. Многое ими задуманное осталось неисполненным. Николай Николаевич в последние месяцы уделял исключительное внимание дальнейшему совершенствованию знаний югославом немецкого языка. Капитан и воспитанник могли часами довольно свободно на нем «шпрехать» между собой.

В это время школьники находились на зимних каникулах. Мой отец, я, да и другие офицеры батальона старались всякими делами в танковом парке, оружейной мастерской, в штабе отвлечь Николая от тяжелых мыслей. Иваном Корчаком была придумана даже проверка стрельбой нескольких образцов оружия, в которой активное участие принял и Радин.

Весна и лето сорок шестого года – период увольнения в запас на Дальнем Востоке воинов старших возрастов и отслуживших положенный срок. Из западных группировок Советской Армии эта категория военнослужащих была демобилизована еще год назад. Семья гвардейцев-«эмчистов» нашей бригады начала быстро редеть.

В первой волне уезжающих домой оказались старшина батальона Григорий Нестеров, мой отец и Григорий Жуматий. И снова переживания для Николая Радина – Нестеров забирал с собой Николая Демковича, его друга и одноклассника.

Отец еще раз обратился ко мне с просьбой отпустить с ним Радина, на что я ему ответил: «У югослава другая дорога. Он уедет со мною в Москву, когда я поеду учиться в академию». В том, что это произойдет, я не сомневался. Отправлял на Украину, где к этому времени у нашей семьи не было «ни кола, ни двора», одного отца. Мать умерла еще в сороковом году, дом сгорел. Как Федор Федорович будет там устраивать жилье и житье-бытье? Он надеялся первое время остановиться у своих старых друзей. А потом? К этому добавилась и другая трудность. Я планировал и обговорил с командованием бригады, что с отъездом на учебу бразды командования батальоном передам своему заместителю гвардии старшему лейтенанту Павлу Абрамову. Прекрасный боевой офицер, единственный в части кавалер трех орденов Александра Невского и многих других высоких боевых наград, замечательный организатор и исполнитель любого