не очень счастлив, но я знаю, что скоро наш славный Кабинет Избранных сделает меня окончательно счастливым.
— К счастью можно прийти только самому, — прервала мои рассуждения братец Принцесса. — Привести к счастью невозможно. К настоящему, естественному счастью… как все там, за Железным Бастионом, а не к искусственному, как все в Нашем Доме.
Самому, опешил я! Скажет тоже! Самому… А зачем тогда братцы мыслеводители? Зачем тогда сам братец Пилат III, который ведь тоже кого-то за собой ведет, подумал я, и чтобы только больше не спорить, решил вернуться к тому, что по бредовым словам братца Принцессы растет в каких-то там оранжереях. Примирительно сказал:
— Ну и ладно, растут, ну и пусть растут.
— Кто? — спросила братец Принцесса.
— Да твои иллюзии деревьев, — ответил я. И совсем мирно в целях конспирации добавил: — А раз ты утверждаешь, что в вашей дворцовой оранжерее нет никаких ядовитых испарений, пусть их даже не будет, мне-то что…
— И за Железным Бастионом их тоже нет, — упрямо сказала братец Принцесса. — Там воздух самый, самый обыкновенный!
— То есть как? — снова опешил я, так и не успев окончательно прийти в себя после того, как опешил до этого.
— Да вот так. Точно такой же, а может, и лучше, чем в Нашем Доме.
— Нет! — решительно возразил я. — Это я точно знаю. Как-то братец из группы поиска разорвал в ядовитой окружающей среде скафандр. Его прах давно возродился в новых братцах.
— Он умер сразу?
— В госпитале. В страшных мучениях.
— Ясное дело. Так бы и выпустили его оттуда живым!
— Не понял.
— Когда-нибудь поймешь, надеюсь. Если бы мне предоставилась возможность, я бы навсегда ушла за Железный Бастион. Здесь они меня в покое не оставят, я знаю. Скоро им надоест смотреть на мои похождения, и меня запрут во дворце, как птичку в клетке.
Как это… птичка? — спросил я.
— Ну как тебе объяснить… Птицы — это такие маленькие пушистые существа с крыльями, при помощи которых они летают. В нашем дворце птицы живут в клетках, а за Железным Бастионом — на воле, то есть на свободе. Ведь там нет ни ярусов, ни таможен, у них никто не проверяет прописки. Летают куда им вздумается…
Совсем свихнулась, бедняжка, подумал я. Забыв на мгновенье про все спецзадания и сказал:
— Все эти твои нестройные мысли не что иное, как результат некоторого психического рам стройства.
— Расстройства?… Послушай, а ты, случайно, не из Великой Ревизии?
— Нет. Но как и всякая другая порядочная шлюха…
— Хватит! К счастью, мы уже пришли.
— Куда? К какому счастью?
— К твоему. К Железному Бастиону.
— Где Железный Бастион?
— Прямо перед тобой, он зеркальный.
Железный Бастион двадцать первого яруса на самом деле был зеркальный, и в нем, сияя всеми своими огнями, отражалась Великая Мечта, которая от этого отражения была еще более Великой Мечтою. Вечная песня радости нашей бесповоротной победы над дикостью ядовитой окружающей Наш Общий Дом среды была тут особенно радостной.
Братец Принцесса прильнула к глазку — одному из множества расположенных на разных уровнях по всему Железному Бастиону, возле которого никого, кроме нас да наших радостных отражений, не было.
— Луна, все видно…
Я последовал его примеру. И увидел эту самую луну, которая большущим фонарем висела, вроде бы и на самом деле ни на чем не держась, прямо на потолке окружающей Наш Общий Дом ядовитой среды.
— Полнолуние, — прошептала что-то очень за гадочное братец Принцесса. — Смотри, ка красиво…
А я даже не смог спросить, что означает слова «полнолуние» — в горле у меня все пересохло, a глаза, напротив, отчего-то стали влажными. Я не отрываясь смотрел на луну, и мне представлялось, что она едет по потолку, словно автомобиль по асфальту, то и дело ныряя в полупрозрачный шлейф выхлопных газов. Ныряя и выныривая. И это было действительно красиво…
У меня закружилась корона.
А братец Принцесса сказала:
— Звезды, ты видишь звезды? Вот эти маленькие сияющие камешки. Смотри на звезды…
А я и сам уже смотрел на сияющие камешки, похожие на маленькие лампочки, которые были развешаны в полном беспорядке по всему потолку того, что находилось за Железным Бастионом. Моя корона кружилась все сильнее…
